Хань Цунань покачал головой:
— Цинь ванфэй, у Вас есть доказательство этой Вашей злокачественной опухоли?
— Тогда у Вас есть доказательство Вашего плода? — Хань Юньси ответила вопросом на вопрос.
Хань Цунань насмешливо ухмыльнулся:
— Пульс и есть доказательством. Живот Его высочества также является доказательством. Цинь ванфэй, даже директора медицинской академии Облачного царства подтвердили пульс беременного.
— Пульс беременного — и есть точка споров. Пульс же сам по себе не является достаточным доказательством, — поведение Хань Юньси ужесточилось.
Если бы не её статус и все присутствующие, Хань Цунань снова вышел бы из себя. Неудивительно, что люди вдовствующей императрицы и императрица постоянно эти несколько дней искали его для допроса. Эта чёртова девчонка превратилась в совершенно другого человека. Если бы это происходило в прошлом, то пусть даже она была бы Цинь ванфэй, она не осмелилась бы говорить так с ним!
— Вы говорите, это саркома, но откуда Вы это знаете? — уточнил Хань Цунань. Даже если эта взбалмошная девчонка обладала обширными знаниями, диагноз не мог сильно отклоняться от результатов проверки пульса. Она и впрямь сказала, что пульс не был доказательством; что ж, ему хотелось бы увидеть, какие доказательства предложит она.
— Яд! — Хань Юньси была крайне уверена.
Эти слова заставили всех затаить дыхание. Это, правда, был яд?
— Его высочество наследный принц был отравлен токсином люду [1]. Этот яд не забирает сразу жизнь человека, а остаётся в его теле очень долгое время и поглощает всю грязную и мутную ци из органов, становясь злокачественной опухолью. Когда опухоль станет достаточно большой, чтобы надавить на его жизненные каналы, то его жизнь окажется под угрозой.
Всё это было ложью, придуманной Хань Юньси, но она разыграла фарс, оставаясь снаружи спокойной и неторопливой. Все присутствующие глазели на неё с изумлением, никогда не думая, что в этом мире мог существовать такой опасный яд, а тем более, что он был причиной болезни наследного принца! Это совершенно отличалось от пульса беременной и последующей беременности!
По сравнению с беременным мужчиной, слова Хань Юньси казались более разумными и заслуживающими доверия. Даже императрица, которая намеревалась всё усложнить для неё, показала выражение радостного удивления. При таком раскладе она действительно хотела верить Хань Юньси! Хань Цунань тоже был потрясён.
Ему потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя:
— В… в таком случае у Вас есть доказательства?
Хань Юньси не сказала бы что-то настолько глупое, вроде узнала об этом из пульса. Её глаза сверкнули уверенностью, когда она произносила:
— Я могу растворить яд и извлечь злокачественную опухоль. Прошло уже семь лет, но можете ли Вы родить ребёнка из этого живота?
— Вы… — Хань Цунань больше не был в силах терпеть... и сделал вперёд пару шагов с недоверием на лице. Те, кто не знал, что они были дочерью и отцом, вероятно, посчитали бы, что они были соперниками.
— Уважаемая ванфэй, вы не можете шутки шутить с жизнью Его высочества наследного принца! — серьёзно промолвил Хань Цунань. Хотя он не был знаком с ядами, он не желал верить, что наследный принц может быть жертвой одного из них. Это определённо был пульс беременной, и в его животе явно содержалась жизнь. Даже если он ошибся, заблуждались ли и топ директора медицинской академии?
Несмотря на то, что все директора ушли, за эти годы он тайно консультировался с несколькими по этому вопросу. Пульс беременной был точно определён, поэтому им приходилось обсуждать, как уменьшить живот наследного принца и убить плод, не подвергая принца опасности. Таблетки для выкидыша были совершенно неэффективными, так что им пришлось бы попытаться родить ребёнка. Но если роды были настолько опасны для женщины, что же тогда насчёт мужчины?
По правде, никто не представлял, как мужчина мог родить ребёнка. Никто не решался применять нож, чтобы провести операцию. Более того, если они действительно вырежут ребёнка, то поплатятся жизнью. Император долгое время верил в пульс беременной, но всё равно надеялся в своём сердце на другую вероятность.
— Как ванфэй, я не забавлялась с жизнью наследного принца. А вот Вы не способны даже сказать по его пульсу, что он отравлен, и растянули всё на семь лет. Вам разве не известно, что если бы яд устранили раньше, то живот Его высочества не стал бы таким большим?! Именно Вы растратили семь лет жизни наследного принца! — разгневанно опровергла Хань Юньси.
Она могла согласиться с тем, что воспользовалась возможностью для отмщения.
Не стоит считать, что она не знала, как Хань Цунань вставлял палки в дело молодого генерала. Даже не упоминая издевательства и унижения в семье Хань, готовности её отца пожертвовать своей дочерью ради налаживания отношений с вдовствующей императрицей было вполне достаточно, чтобы Хань Юньси возненавидела его на всю жизнь. Неужели человек, вроде него, заслуживает быть её отцом?
— Ты, ты несёшь чушь! Гальматью! — взбушевался Хань Цунань, осуждая её, позабыв о статусе.
Тем не менее Хань Юньси только отчитала его в ответ:
— Наглый Хань Цунань, вот так Вы говорите с ванфэй? Простолюдин идёт против благородного, не стоит ли это наказания? — эти слова были довольно неожиданными. Никто не думал, что нелюбимая Цинь ванфэй, как Хань Юньси, выставит свой благородный статус против Хань Цунаня на глазах у всех.
Эта женщина была чересчур интересной, ведь так?
Улыбка на губах Лон Фэйе становилась всё более привлекательной в то время, как император поглаживал подбородок в раздумьях.
Хань Цунань был потрясён до глубины души, так как он в неверии продолжал качать головой, не в силах вымолвить и слова. Хань Юньси поставила себя перед толпой, когда презрительно взглянула него:
— Несу ли я чушь или нет — будет доказано, как только я извлеку злокачественную опухоль.
В этот время она повернулась к императору Тяньхуи:
— Ваше величество, я уже разъяснила результаты моего осмотра. Пожалуйста, примите решение принять или отказать в лечении.
________
[1] Люду (瘤毒) — в обратном порядке чтения — буквально "злокачественная опухоль", а так "опухолевый яд".
