Между тем, Сонг Шань продолжал выполнять свои обязанности и голосил во всю глотку:
— Сегодня благоприятный день. Счастливый случай постучался в двери этой семьи! Третий мастер семьи Цзюнь — Цзюнь Вуй — официально и во всеуслышание заявляет, что хочет принять в семью дочь семьи Гуан — Гуан Квинхан! Отныне она будет как его дитя. И мир будет относиться к ним, как к отцу и дочери…
Ни одним словом не упоминалось, что она уже была девушкой из семьи Цзюнь или невесткой семьи Цзюнь. Вместо этого Сонг Шань использовал формулировку «дочь семьи Гуан». Эти слова ясно давали понять, что прежний статус Гуан Квинхан был навсегда стёрт в пыль, и упоминать о нём означало бы оскорбление Гуан Квинхан, а, значит, и всей семьи Цзюнь!
Сонг Шань всё говорил и говорил. Его речь была торжественной, пафосной и очень многозначительной. Наконец, после того, как он сказал всё, что было необходимо, они перешли ко второй части. После подсказки с его стороны бледная от волнения Гуан Квинхан встала на колени. Она поклонилась девять раз, после чего встала. От волнения или от страха, бедная девушка разрыдалась.
Цзюнь Вуй мягко улыбнулся и поддержал её. Затем он сказал несколько тёплых слов утешения. После чего он достал блестящее жемчужное ожерелье из красивого футляра, обитого красным бархатом, и преподнёс его в качестве первого подарка от приёмного отца своей приёмной дочери. Все зааплодировали и начали наперебой поздравлять их, когда это произошло.
— Гуан Квинхан с этого момента стала дочерью семьи Цзюнь. Она сможет начать свою жизнь заново. Ей позволено выбрать добродетельного мужчину по своему независимому вкусу. Разумеется, никому не позволено вмешиваться в её выбор или как-то влиять на окружающих её людей с целью поколебать её решение. Если кто-либо посмеет обидеть её — семья Цзюнь увидит в этом причину для непримиримой вражды. Мы без колебаний вынем наши мечи, встав на её защиту. Мы будем сражаться до конца, как за любого члена семьи Цзюнь!
Пусть в прошлом кое-кто посмел подвергнуть сомнению честь и добродетель новой дочери семьи Цзюнь… Думаю, всем известно, какие обвинения выдвигались, и кто разжигал всю эту чушь, царствие им небесное. Но, отныне и навсегда, она — приёмная дочь семьи Цзюнь. Поэтому всяческие заблуждения, предрассудки и толки из прошлого уничтожаются. Они развеяны по ветру, и никому больше не позволено упоминать об этом. Семья Цзюнь официально заявляет, что любой, кто посмеет оскорбить её в будущем, будет считаться заклятым врагом всей семьи Цзюнь. Кроме того, семья Цзюнь клянётся использовать всю свою силу, чтобы убить такого человека, кем бы он ни был!
Цзюнь Мосе, стоя в толпе, подумал:
«Хороший тамада, и конкурсы интересные…»
В одном абзаце речи дважды упоминалась неприкрытая угроза убийством. Сонг Шань зачитывал их хладнокровно, а Цзюнь Чжан Тиан и Цзюнь Вуй так спокойно кивали, что кровь стыла в жилах. Фактически неприкрытую угрозу не увидеть здесь мог только полный идиот.
Стиль Цзюнь Мосе всегда был сильным и строгим. Сейчас здесь присутствовали представители каждой влиятельной семьи в стране. Императорская семья и различные великие семьи Суань континента также присутствовали. Присутствовали даже четыре Великих Мастера. Тем не менее Сонг Шань зачитывал такие суровые слова и угрозы из «железной декларации» Цзюнь Мосе!
Цзюнь Мосе намеренно пропустил такую угрозу для всех перед этими героями мира. Сам же «автор» тихо стоял в толпе. Его глаза сверкали холодным светом. И его взгляд лишь наполнял атмосферу холодным электрическим током! Его глаза были наполнены жестокостью и жаждой крови!
Фактически если сейчас никто не скажет ни слова против таких угроз — это будет означать не только то, что этот вопрос более не обсуждается и считается чуть ли не наравне с законом. В первую очередь это будет означать, что все приняли семью Цзюнь, как сильнейшую семью, способную навязывать своё мнение самому Императору!
Все вокруг погрузились в тишину.
Заявление семьи Цзюнь было чрезвычайно высокомерным…
Тем не менее никто не подумал, что это было неуместно; даже четыре Великих Мастера не были исключением и тихо сидели, слушая переполненную пафосом и угрозами речь. В конце концов, семья Цзюнь обладала достаточной силой, чтобы сделать такое заявление!
Они никого не боялись!
Сжатый кулак всегда был самым сильным аргументом в этом мире. Сила кулака решала тяжесть их аргументации. На их стороне было несколько экспертов Суань Неба и бесчисленное количество экспертов Суань Земли. Отец и сын семьи Цзюнь были экспертами высокого уровня Духа Суань. Кроме того, на их стороне был Великий Мастер — Одинокий Сокол. Кроме того, «таинственный учитель» Цзюнь Мосе, который мог плевать с высокой колокольни на любого Великого Мастера и священные земли, вместе взятые. И, к тому же, у них даже были какие-то связи с лесом Тянь Фа. Кроме того, каждая влиятельная семья уже оценила, что Фэн Хуан Юнь был явно склонен к поддержке семьи Цзюнь…
Кто на всём материке сейчас посмел бы спокойно смотреть прямо в глаза такой силе?
— Итак, церемония завершена! — прокричал Сонг Шань и хлопнул в ладоши. Затем он отложил Шёлковый свиток и вежливо поклонился гостям.
В зале раздались громовые аплодисменты!
Лицо Гуан Квинхан было переполнено слезами. Было очевидно, что её сердце разрывалось от эмоций.
«Я — больше не та Гуан Квинхан, какой я была раньше. Теперь я — новая личность. Я больше не дочь одной семьи Гуань. Теперь, навсегда, я также дочь и семьи Цзюнь! Более того, я единственная дочь в семье!»
«Я родилась заново. Я могу сделать всё, что только захочу! Я могу выбрать достойного мужчину и выйти замуж, если захочу, и никто не будет навязывать мне свою волю! Я могу принять своё собственное решение в этом отношении сейчас!»
В будущем её ждала совершенно новая жизнь, и она это понимала!
Тем не менее глаза Гуань Квинхан постоянно высматривали кого-то в толпе, даже в такой волнующий момент…
И в конце концов она нашла того, кого искала.
Это красивое лицо мягко улыбалось ей с нежным выражением в глазах! Внезапно она услышала слабый звук, напоминающий жужжание комара. Но это был очень знакомый ей голос, звучащий прямо над ухом: «Квинхан…»
Гуан Квинхан улыбнулась со слезами на глазах и тихо вздохнула. Её лицо внезапно начало краснеть. Но её сердце одновременно наполнялось каким-то неприятным чувством. В ней сейчас бурлило множество эмоций, которые смешивались, не давая сосредоточиться на какой-то одной. Она не знала, смеяться ей или плакать. Было очевидно, что она счастлива. Тем не менее слёзы всё ещё текли по её щекам в тишине… казалось, что она, наконец, рассталась с этим кошмаром дня…
Уважаемые и не очень гости заняли свои места под руководством Сонг Шаня и начали ожидать традиционного в таких случаях множества кушаний и выпивки. Большинство, конечно, ожидали вино. Это ведь было то самое вино, которое семья Цзюнь ранее продавала на аукционе по чрезвычайно высокой цене. На каждый стол было поставлено более десяти кувшинов этого вина. Этого количества должно было быть достаточно, чтобы каждый смог насладиться им. На самом деле этого было даже более чем достаточно. Праздник ещё даже не начался, однако сильный запах перегара уже сочился из каждого рта…
Цзюнь Мосе собрался уже подойти к Гуан Квинхан, когда увидел человека, приближающегося к нему с улыбкой на лице. Затем этот человек произнёс тихим голосом:
— Третий молодой господин Цзюнь, не могли бы вы уделить мне немного времени? Как насчет небольшой беседы между нами, где-нибудь подальше от чужих глаз?
Этот человек был высок и имел довольно красивое лицо. Выражение его лица было мягким, а взгляд — сердечным. Каждое его движение было изысканным, элегантным и продуманным. Этот человек был самым талантливым в столице. Он был первым сыном Императорского наставника. И он уже был определён как преемник поста главы семьи Ли — Ли Юран.
— О? Поговорить? Поговорить с тобой? — Цзюнь Мосе изобразил улыбку, когда увидел Ли Юрана. Затем он наклонил голову и довольно издевательски произнёс:
— Вам поболтать приспичило? Вы думаете, что у нас вообще есть темы для беседы? О чём таком важном вы бы хотели мне сказать?
Ли Юран проглотил насмешку, слегка улыбнувшись в ответ. Его взгляд оставался неподвижным, когда он ответил:
— Да. Я знаю, что у вас здесь найдётся укромный уголок, где два молодых господина сумеют провести беседу, не касающуюся чужих ушей. На самом деле, я считаю, что нам нужно поговорить! Более того, я убеждён, что тема нашей дискуссии заинтересует третьего молодого господина!
Цзюнь Мосе повернул к нему голову, чтобы посмотреть на этого человека. Затем он пробормотал:
— О! Ты так в этом уверен? Что ж, тогда ладно. Давайте поговорим и удовлетворим это ваше заветное желание. Должен сказать, что беседовать с вами в этих обстоятельствах не имеет большого смысла… Но, вероятно, это будет менее скучно, чем болтать с другими людьми, которые собрались здесь…
Ли Юран заставил себя продожать улыбаться:
«Почему же он такой говнюк? Ему палец в рот не клади — даже тапочек не останется! «Заветное желание», блин. Конечно, всю жизнь только и мечтал, что поговорить с тобой! Спасибо, что сейчас нужно соблюдать этикет, и я упомянул только беседу… Подумать страшно, как этот пошляк смог бы вывернуть мои слова, если бы мы говорили неофициально!»
— Здесь очень шумно. Следуйте за мной… — сказал Цзюнь Мосе с озорной улыбкой. — Я полагаю, что вы не хотите, чтобы другие люди слышали, о чём вы говорите со мной, не так ли? Поэтому в более спокойном месте мы сумеем провести нашу беседу с толком!
Ли Юран улыбнулся и сказал:
— Именно. Я бы хотел сохранить удовольствие беспокоить третьего молодого господина только для себя.
Цзюнь Мосе громко рассмеялся. Затем он повернулся и пошёл, указывая путь. Ли Юран следовал за ним, едва поспевая за его широким шагом. Они были незнакомыми людьми, но они напоминали пару близких друзей, разговаривая и отпуская шуточки.
Цзюнь Мосе ясно почувствовал на себе взгляд Императора. Тот смотрел на него издалека, повернув голову. Взгляд Императора был слишком далёк, чтобы бояться хоть чего-то. Тем не менее в глубине этих мудрых глаз мелькали не слишком дружественные на первый взгляд огоньки…
