Будни ‘Наполовину жаренного, наполовину в специях’ тянулись как обычно.
— Ко-ко-ко!
С появлением на голове крупного гребня он окончательно превратился во взрослого корейского петуха, который теперь гулял по саду и беззаботно клевал земляных червяков.
— Союн, твой завтрак.
Объедаясь приготовленной для Союн едой, Наполовину жаренный, наполовину в специях чувствовал себя в полной безопасности. Он подрёмывал среди заботливо выращенных бонсаев и придавался всем прелестям жизни!
Находившемуся в тепле и довольствии петуху нечего было и желать. Союн ласково его поглаживала, периодически даже потискивала. Жизнь петуха была преисполнена нескончаемым счастьем.
Тем не менее Союн почему-то всё равно чувствовала себя перед ним виноватой.
‘Как жаль, что я не могу всегда быть рядом’.
Каждый раз, когда она погружалась в капсулу или же направлялась на учёбу в университет, Наполовину жаренный, наполовину в специях оставался один в больнице.
— Ко-ко-ко.
И вот, глядя на качающего взад-вперёд головой питомца, Союн твердо решила:
‘Я приведу тебе… друга’.
* * *
После экзаменов, студенческого фестиваля и спортивных соревнований до летних каникул оставалось всего ничего — две недели.
Вот только Ли Хэн всё ходил и ворчал:
— Что это за университет такой? Даже в армии срок службы уменьшили, почему бы и в университете не сократить учёбу до трёх или двух лет?
То, что на протяжении следующих трёх лет и шести месяцев придётся платить умопомрачительные деньги за обучение, представлялось Ли Хэну ужасным тёмным будущим. Он словно оказался в шкуре заключенного, вынужденного ждать конца тюремного срока.
— Причём, если окончить обучение, университет не назначит пенсию, не гарантирует устройство в крупную иностранную компанию. Да даже пожизненную медицинскую страховку не даст…
Вот такие неутешительные выводы о безнадёжном положении учащихся.
При взгляде на все эти нескончаемые бары, клубы с игровыми капсулами и закусочные Ли Хэну становилось страшно за будущее образовательной системы Кореи.
— Перед каждым университетом должна располагаться прибрежная зона или заливное поле для выращивания риса. И вот тогда, проголодавшись, можно будет пойти помочь старикам-фермерам с урожаем. Ну, а после — с ними и отобедать. Прибрежная зона же… Это вообще неисчерпаемый источник морепродуктов. Берёшь лодку с сетью и — вперёд!
Имея одну лопату в руках, в прибрежной зоне можно вообще не волноваться о еде. Желудок всегда будет набит свежепойманными устрицами или осьминогами, приправленными, например, пастой из красного перца с уксусом. Можно даже расставить сети и, используя приливы и отливы, наловить рыбы!
— Вот тогда не было бы смысла во всех этих закусочных…
Подобное положение вещей могло бы стать новым символом образования. Студенты, читающие учебники во время ловли рыбы, после укрепляли бы дружбу за готовкой острого рыбьего супа. И тогда вместо баров, парикмахерских и магазинов перед учебными заведениями появились бы дисконтные магазины для рыбалки.
Как обычно, во время обеда Ли Хэн расположился на траве перед университетом. Рядом с ним сидела с едой и Союн.
Используя палочки, Хэн отправил гарнир в рот.
‘Да, вкусно’.
Обеды, начавшиеся с кимбапов и суши, теперь содержали говяжьи рёбрышки с рисовыми хлебцами.
‘Тепленькие, ещё даже не успели остыть’.
Ли Хэн и не догадывался о существовании специальных обеденных коробок с подогревом, позволявших поддерживать пищу в разогретом состоянии. Он просто радовался тому, что мог наесться до отвала говяжьими рёбрышками без какой-либо оплаты.
‘Это и есть вкус настоящей говядины’.
Во время учёбы в средней и старшей школах Ли Хэн не мог пользоваться школьной столовой, так как не имел возможности заплатить за обед. Но не мог он и голодать, поэтому тайком доставал свой поднос и шёл за обедом. Таким образом ему приходилось изо дня в день попадать в крайне неудобное положение и следить за тем, чтобы это не обнаружилось. Тогда Хэн с завистью смотрел на обедавших одноклассников, о которых так заботились родители.
— …
Слегка покусывая губы, Союн смотрела, как Ли Хэн с аппетитом уплетал обед. В этот момент казалось, что она вот-вот улыбнётся. И эта улыбка могла бы сделать счастливыми многих, правда, шансы увидеть её были низки. Тем не мене сейчас Союн совсем не походила на ту холодную, отстранённую девушку, которая стала прообразом при создании скульптуры богини Фреи.
Союн налила ячменного чая в чашку и протянула её Хэну.
— Ох, спасибо.
Сделав пару глотков, Ли Хэн неохотно произнёс:
— Не стоит тебе есть только овощи. Хочешь, я поделюсь с тобой ребрышком?
Хэн был убежден, что в жизни не бывает ничего бесплатного, даже если люди что-то дарят. Поэтому он закономерно решил, что неожиданно проявленная щедрость с чаем являлась хитрым планом по добыче ребрышек!
‘В последнее время Союн, кажется, стала немного добрее…’
Даже и не предполагавший, что именно Союн оставляла коробки с завтраком, Ли Хэн пребывал в полной уверенности в собственной щедрости. Но Союн отрицательно покачала головой. Ей было приятно видеть уже одно то, с каким удовольствием он наслаждался приготовленным ею обедом.
Ли Хэн переспросил:
— Возможно, тогда два рёбрышка?
— …
— Три с половиной?
Его лицо исказилось от размышлений, сколько же ребрышек она хочет за то, что угостила чашкой ячменного чая! Раньше Ли Хэн уже делился обедом с Союн и помнил, как она проглатывала кимбапы. Очень хорошо помнил…
Он вздохнул.
‘Я же не скряга какой-нибудь. Иногда есть место и щедрости’.
Раньше, в детстве, Ли Хэн часто брал с собой одну лишь ложку и ходил к друзьям, чтобы пообедать. Так что вспоминая своё тогдашнее жалкое положение, Хэн мог понять и посочувствовать Союн.
— Не стоит стесняться. Я просто не наедался… То есть не люблю наедаться мясом. Так что бери столько, сколько хочешь.
Ли Хэн взял одно ребрышко и положил в её обеденную коробку.
Тогда Союн слегка приоткрыла рот и осторожно откусила небольшой кусочек. Это выглядело настолько милым, что в голове Хэна спутались мысли.
Полюбовавшись немного, как ест Союн, Ли Хэн тоже принялся с аппетитом уплетать рёбрышки. Ведь он не собирался делиться абсолютно всеми ими.
— Почему так вкусно? Прямо тают во рту.
Хэн, не стесняясь, хватал ребрышки сразу обеими руками и обгладывал до косточек!
В конце концов он не оставил ни единого рисового зернышка, начисто опустошив всю коробку. Однако последнее рёбрышко Ли Хэн отдал именно Союн. Это было настолько по-джентльменски, что он очень гордился собой.
‘Я отдал ей целых три рёбрышка, так что она должна остаться довольной’.
В конце, как всегда, Ли Хэн достал записку, чтобы прочесть новое послание.
— Интересно, она опять поблагодарит меня за то, что я так аппетитно съел обед? Пускай я даже не представляю, кто эта девушка, но она очень ко мне добра.
Однако в этот раз Хэн прочёл в записке нечто совершенно иное.
У меня есть просьба.
Ты сегодня свободен после занятий?
Просьба таинственной незнакомки, что день за днём оставляла ему обед!
Ли Хэн с удовольствием ел все приготовленные ею блюда. Обычно к обеду у него уже текли слюнки. Ну, а сегодня вообще были приготовлены бесподобные говяжьи рёбрышки.
В это время Союн своими лучистыми глазами следила за реакцией Хэна.
— Всё же очень любопытно, кто это на самом деле. Хорошо.
Преисполненный благодарности к незнакомке Ли Хэн написал в записке ответ.
На третьем этаже факультета управления, в аудитории В07, в четыре часа заканчивается занятие. Приходи, если сможешь.
* * *
К завершению занятий Ли Хэн начал немного беспокоиться.
— Всё же что это за девушка?
Её кулинарное искусство было поистине превосходно.
— Конечно, не очень хорошо, что при приготовлении она, не жалея, использует дорогие ингредиенты да и еду приносит только в фирменных обеденных коробках, но я не думаю, что она плохая.
В голове Ли Хэна уже сформировался образ его таинственной незнакомки.
— Кха-кха.
Пак Сунджо, Чхве Сангжун и Ли Южон уже были наслышаны о девушке, оставлявшей Хэну обеды. Так что, узнав, что сегодня она, наконец, раскроет себя, они решили задержаться и посмотреть, кто же это.
Чхве Сангжун покачал головой в знак того, что эта встреча ни к чему хорошему не приведёт:
— Ну же, Хэн! Неужели ты не понимаешь? Ну, не может готовившая тебе обед девушка быть хорошенькой. Да я почти уверен, что она ненормальная. Ведь я прав, Южон?
— Честно говоря… Довольно странно, что кто-то целый месяц оставлял тебе обед и до сегодняшнего дня скрывался. Я бы советовал не ожидать от этой встречи слишком многого.
— Ну вот, Хэн, ты слышал Южона? Давай ты не будешь рассказывать нам сказки о невидимой принцессе? Скорее всего, это какая-нибудь старая профессорша или же социальная работница.
Тем не менее с лица Ли Хэна не сходила улыбка. То, что кто-то готовил ему обеды, было очень значимым для него.
— Нет, не может с такой заботой готовивший мне еду человек… оказаться плохим.
Отношение к незнакомке со стороны Ли Хэна уже давно нельзя было назвать ‘нормальным’. Всю жизнь он не оставался никому должным и отдавал ровно столько, сколько получал. Поэтому, начав получать неожиданные обеды, он пришёл к очевидному выводу: она точно хороший человек!
— Вы сегодня потрудились на славу. Не забудьте выполнить задания, и до встречи на следующем занятии.
Профессор покинул аудиторию, за ним, собрав вещи, последовали студенты. Вот только Ли Хэн и сидевшие вокруг него знакомые по-прежнему оставались на месте.
— Любопытно, кто же придёт?
— Я считаю, это будет старая дева. Хотя не исключаю и какого-нибудь студента с факультета физической культуры и спорта.
Учащиеся, занимавшиеся физкультурой и боевыми искусствами, при каждой встрече с Ли Хэном кланялись ему, выказывая своё огромное уважение.
Неожиданно покидавшие аудиторию студенты застыли в проходе.
— О боже мой! Это Союн!
— Неужели у неё здесь лекция?
Признанная красавица университета! Союн вошла в аудиторию. Она была одета в обворожительное зелёное платье и держала в руках одну из коробочек для обеда.
— Не может быть…
Лица парней перекосило. Они прекрасно знали, что сегодня после занятий в аудиторию придёт та неизвестная девушка, которая готовила Ли Хэну обеды.
— Так наш братан каждый день съедал блюда этой богини?
— Это трагедия!
Парни впали в шок и депрессию!
Ли Хэн же почувствовал, что его обманули. Он довольно часто встречался с Союн по разным причинам, и та неловкость, замкнутость, что была между ними в начале, уже исчезла. Можно даже сказать, что после сборов, фестиваля и совместных обедов они даже сдружились. Все её подлости в игре покрылись дымкой и вспоминались теперь со смехом.
Однако, узнав о том, что именно Союн готовила обеды, Ли Хэн сильно напрягся.
‘Что же она затевает…’
Его захлестнули подозрения. Он допустил чудовищную ошибку, когда без должной осторожности принялся есть приготовленные неизвестно кем обеды.
‘Чёрт! Что же я натворил! Это же практически то же, что быть обманутым кредитной компанией, которая предлагает беспроцентный займ на десять дней’.
Эти сожаления и самокритика, шедшие вслед за глупым промахом!
Союн же подошла и протянула записку.
Ты исполнишь мою просьбу?
Ли Хэна затрясло, как осиновый лист.
‘Она поджидала этот момент! Ждала больше месяца…’
Свиней убивают только после того, как хорошенько откормят. На протяжении долгого времени Союн кормила его и теперь собиралась сделать нечто невероятно страшное!
Но Ли Хэн не желал оставаться у неё в долгу. Уж ему-то было прекрасно известно, что долг с процентами только увеличивается и со временем достигает таких масштабов, что избавиться от него уже становится невозможно.
— Если просьба в разумных пределах, и я смогу её выполнить, то… да.
С явным облегчением Союн достала другую приготовленную записку.
Наполовину жаренному, наполовину в специях нужен друг.
— Наполовину жаренный, наполовину в специях?
Ли Хэн непонимающе склонил голову.
Прозвучавшее имя из рода в род принадлежало питомцам, которых он выращивал дома. Наконец, он понял, что она имела в виду ту курицу, что была отдана во время проведения выездных соревнований.
— Тебе нужна ещё одна?
Союн кивнула.
Ли Хэн, не пытаясь скрыть напряжение, от которого еле мог дышать, с тяжестью в голосе переспросил:
— То есть курица, которая несёт яйца?
Союн просто хотела завести питомцу друга. Она никогда не задумывалась, какого он должен быть пола. Но так как Наполовину жаренный, наполовину в специях был самцом, лучше было взять самку.
Союн вновь кивнула.
Взгляд Ли Хэна дрогнул. Всеми силами он сдерживал рвавшиеся наружу страдания.
‘Курица-несушка стоит дороже… Да и к тому же те, кого я воспитываю сейчас, склевали половину запасов корня колокольчика, с таким трудом добытого в горах’.
Однако, посчитав в уме стоимость всего съеденного за эти дни, Ли Хэн понял, что цена в одну курицу получалась не такой уж и большой. Поэтому он согласно кивнул.
— Хорошо. Значит… завтра я тебе её принесу.
Но Союн покачала головой.
Я хочу лично выбрать.
Прочтя новую записку, Ли Хэн немного подумал и не нашёл причин не соглашаться.
— Хорошо. Можешь выбрать сама.
Сейчас он прекрасно понимал, что им не хватает доверия.
‘Она кормила меня очень долго, значит, собирается забрать лучшую курицу. Самую дорогую и питательную из имеющихся’.
Ли Хэн как следует заботился о цыплятах, выращивая их до весьма крупных размеров. Его курицы могли бегать и порхать сразу же после того, как снесли яйца. Но поскольку все они имели примерно одну и ту же рыночную стоимость, он разрешил Союн прийти к нему домой.
* * *
Ли Хэн шел вместе с Союн к своему дому.
Встречавшиеся по пути люди при виде них останавливались и протирали глаза, прежде чем снова бросить взгляд на Союн. Ни парни, ни девушки не могли оторвать от неё взгляда. Она была настолько прекрасна, что им не верилось, что такое возможно.
И всё же натаращившись на Союн, люди не могли преодолеть любопытства, чтобы не менее внимательно рассмотреть и её спутника.
‘Ну, и что это за везунчик ходит с такой красавицей?’
Но Ли Хэн был слишком обычным. Простой парень, одетый в футболку с короткими рукавами да в выцветшие джинсы.
‘Почему она с ним… Возможно, он знает что-то, чего она опасается?’
‘Это какой-нибудь богач! Или у него предки — богачи. Точно, он либо выиграл состояние в сотни миллионов долларов, либо обладает огромным наследством’.
‘Великая сила любви’.
Со всех сторон люди бросали полные зависти и ревности взгляды, но Ли Хэн это не волновало.
— Внешность — это ещё не всё. Гораздо важнее, какое у человека сердце.
Уж он-то знал истинную сущность Союн. Её жестокость, кровожадность и подлость. В ней собралось худшее, что вообще могло быть в человеке! Так что при том, что внешне Союн была настолько красива, что при виде её становилось трудно дышать, он этому не поддавался.
— Даже если девушка прекрасно готовит, имеет много денег, природную красоту, вкус к вещам и цепкий ум, всё это ещё не означает, что она хороший человек.
То, что Союн обладала блестящим умом, подтверждало её поступление в университет Корея. В те моменты, когда Ли Хэн слушал вместе с ней общие лекции, он замечал, как она с легкостью решает все поставленные задачи. Она даже успевала понять и решить то, что профессор ещё не успел объяснить.
— Нужно относиться к ней снисходительней.
Ли Хэн шёл с высоко поднятой головой.
Союн следовала рядом, совершенно не отставая от него. Это было возможным не только потому, что она не надела каблуки, но и из-за довольно быстрой походки. Лицо Союн немного разрумянилось, но только из-за волнения от скорого посещения дома Ли Хэна. Это был первый в её жизни визит в дом парня, к тому же её обуревала радость от открывшейся возможности забрать друга для своего питомца.
— Мы на месте.
Ли Хэн остановился на тихой улице и начал отпирать замки. На входной двери его дома было установлено целых семь дверных замков! Причём, чтобы попасть внутрь, требовалось даже ввести цифровой пароль и использовать ключ-карту.
Когда же Союн собралась подойти к открывшейся двери, Ли Хэн перегородил проход.
— Заранее предупреждаю: ничего не трогай в доме без спроса. Если что, я знаю наизусть, где и что должно находиться, тебе ясно?
Ли Хэн настолько подозревал Союн, что даже не исключал возможности кражи!
На самом деле в жизни он довольно редко допускал других людей к себе в дом. Цой Чжехун, встречаясь с Хаян, бывало, приходил к ним в гости, но после завершения починки всей бытовой техники он уже давно не появлялся.
Так что сейчас Ли Хэн был крайне насторожен.
Союн кивнула.
— …
— Ну, проходи.
Союн зашла во двор.
— Гав-гав!
Большой, размером с телёнка, пес выскочил и, прижавшись животом к земле, облаял входивших. Лай, правда, оказался весьма милым и совершенно не соответствующим столь крупным размерам.
Пса, имя которому дала Ли Хаян, звали Супчиком.
Ли Хэн поспешил с объяснениями:
— Это мой охранник. Он очень опасен, так что лучше не подходи к нему близко.
Однако Союн уже тянула к псу руку, от чего тот бешено замахал хвостом. Обоняние собак в десять тысяч раз более чувствительно, чем у людей, так что, почувствовав запах рёбрышек и ‘Наполовину жаренного, наполовину в специях’, пёс был полон намерений подружиться. Точно так же, как собаки инстинктивно распознавали и остерегались торговцев собачьим мясом, Супчик чувствовал шедшую от девушки доброту.
Пёс прыгал и резвился вокруг Союн, безумно виляя хвостом и приветствуя её.
Ли Хэн закричал:
— Фу, псина, фу! А ну, на место, или ты опять собираешься кусаться? Только на прошлой неделе госпитализировали одного человека после твоего укуса. Фу, нельзя. Место!
— Гав-гав.
Супчик, помахивая хвостом, послушно залез в свою будку.
Смирный и послушный пёс, обвинённый в преступлении, которого он не совершал.
‘Если за курицу на рынке дают несколько долларов, то за пса можно получить больше двухсот! Я не позволю!’
Супчик быстро набирал вес, был физически развит и имел сочное и упругое мясо. Совсем недавно торговец животными предлагал триста пятьдесят долларов за него, но Ли Хэн отказался, и оттого отдавать сейчас пса бесплатно было очень жалко.
— …
Союн быстрыми шагами подошла к проволочной изгороди.
За ней бегали и резвились кролики.
Выхватив карандаш, девушка что-то быстро написала на бумаге.
Можно мне их потрогать? Я впервые вижу кроликов так близко.
— Конечно. Только… будь осторожна: одна крольчиха недавно родила детёнышей.
Детёныши? Где?
— Они внутри домика.
Союн зачарованно уставилась на кроликов, словно ребёнок, впервые пробовавший гамбургер.
Ли Хэн придерживался крайней чистоплотности, чуть ли не мизофобии, и поэтому даже внутри кроличьей клетки было хорошо прибрано. Часть кроликов валялась на травке, в достатке наваленной внутри, другая копошилась рядом с детёнышами размером не более двух-трёх пальцев.
Крольчата шевелили длинными ушами и уже пытались прыгать, подергивая задними лапками!
— А-а-ах!
Даже восхищение из уст Союн звучало подобно песне! Оно походило на довольно ясный и прекрасный шёпот.
Союн прильнула к клетке и, сверкающими глазами внимательно наблюдала за кроликами. На её лице явственно виднелось сожаление от того, что она не может потрогать крольчат из-за боязни их испугать.
— Смелее, ты можешь прикоснуться.
— …
Тем не менее Союн все равно не решалась.
— Ну, чего ты? Они не спят, просто ещё не раскрыли глаза.
Союн волновалась не по этому поводу, но это было уже неважно, поскольку Ли Хэн засунул руку в клетку и достал одного крольчонка.
— Держи.
В тот момент, когда он положил крольчонка ей на ладонь, тот слабо зашевелился, дергая задними лапками. Союн держала его, словно величайшую в её жизни драгоценность, поглаживая и обнимая с крайней осторожностью.
Вскоре она положила крольчонка обратно, поскольку не хотела, чтобы он забеспокоился. Но даже после этого Союн не отошла от клетки, а, присев рядом, долго наблюдала за милыми питомцами.
‘Она что, собирается сейчас попросить подарить ей кролика?’
Бдительность Ли Хэна со временем только увеличивалась. К тому же его сестра ещё не вернулась со школы.
‘Я дома наедине с девушкой… Надо быть крайне осторожным!’
Мужчина и женщина.
Весьма неоднозначная ситуация.
Ли Хэн решительно произнёс:
— Пошли смотреть кур!
Он хотел как можно быстрее оттащить её от клетки.
Союн ещё немного полюбовалась не раскрывшими глаза крольчатами. Она была без ума от того, как крольчата, свернувшись клубочками, жались поближе к маме-крольчихе. И то, как мамаша беспечно грызла морковку.
Но всё же для того, чтобы кролики могли спокойно отдохнуть, с печалью в сердце она отошла от клетки и направилась на задний двор, где находились куры.
— Ко-ко-ко.
— Кво-кво!
Курицы порхали по веткам дерева, словно обычные птицы, а по земле бегали стайки цыплят. Увидев впервые Союн, шедшую вместе с Ли Хэном, все они разбежались и попрятались по углам или за деревьями, проявляя крайнюю осторожность. Оказавшись же в безопасности, они высунули головы и стали следить за дальнейшими действиями людей, определённо не собираясь выходить.
Но Союн, благодаря Наполовину жаренному, наполовину в специях, прекрасно знала все привычки кур. Она взяла заранее приготовленную котлету, разделила её на мелкие кусочки и разбросала по земле.
— Ко-ко-ко!
Словно хищники, куры выпрыгнули из кустов, с деревьев и начали клевать. Даже цыплята не уступали взрослым и своими маленькими клювами яростно рвали кусочки котлеты.
Союн при этом гладила их по спине. Несмотря на то, что совсем недавно она была чужой, благодаря угощению они мигом сдружились, и теперь куры и не думали от неё убегать.
‘Я им понравилась’.
Заботливо поглаживавшая кур Союн светилась от счастья.
Ли Хэну же поплохело.
‘Она дала им то же самое мясо, что клала мне в обед…’
Курицы ели в точности то, что и Ли Хэн!
Но всё же при виде счастья Союн, лицо которой ранее ничего не выражало, даже на его душе потеплело. Та девушка, что постоянно молчала и остерегалась других, теперь, в окружении кур, была растрогана до слёз.
Да и самому Ли Хэну казалось, что он вот-вот расплачется.
‘Такое странное чувство, даже когда я впервые поджарил сестрёнке курицу, не испытывал подобного’.
Он знал, что Союн не такой уж и плохой человек. Хотя признаться самому себе в этом было совсем не просто.
‘Плохая она или хорошая, не важно… Она не может быть со мной’.
Они жили в слишком разных реальностях.
Ли Хэн мог с легкостью рассчитать в уме стоимость одежды, в которую Союн была одета.
‘Цена фирменной одежды, рекламируемой по телевизору, начинается от ста долларов… Но одежда с такой хорошей тканью и дизайном, как у неё, стоит не меньше ста пятидесяти!’
Финансовые возможности обеих семей слишком отличались. Причем настолько, что Союн мог бы полюбить мужчина, которому Ли Хэн и в подметки не годился.
‘У неё обязательно появится кто-то достойнее меня’.
То же относилось к Чон Хёрин и другим девушкам.
Ли Хэн принял для себя важное решение.
— Мы договаривались об одной курице. Но если тебе понравится кто-то ещё… То можешь взять и вторую.
Тискавшая кур Союн посмотрела на него счастливейшими глазами. В её недоверчивом взгляде с легкостью читался простой вопрос: ‘Что, в самом деле можно взять не одну?’.
Ли Хэн, отвернувшись в сторону, продолжил:
— Ну, что за мелочь — курицы… две или три, не так это и важно.
Ли Хэн не был похож сам на себя в этой щедрости. Правда же заключалось в том, что в глубине души он чувствовал, что одной курицей ему никогда не удастся расплатиться за все обеды.
Союн выбрала троих.
Каждый раз, когда она брала новую курицу, лицо Хэна покрывалось мертвенной бледностью.
‘Ох, это же наседка… А там отборный цыплёнок, который имеет большой потенциал стать весьма крупной курицей!’
Курицы-наседки были очень ценными питомицами. Ли Хэн как-то решил, что в будущем зарежет одну из них, когда сестрёнка приведёт в дом жениха.
Поскольку курицы хорошо размножались, а у него оставалось ещё две несушки, сложившаяся ситуация не была критичной. Тем не менее каждый раз, когда Союн выбирала кого-то, он чувствовал, как разрывается сердце.
Ли Хэн с печалью произнёс:
— Я упакую… их.
Чтобы Союн было легче тащить с собой кур, он пропустил верёвку между их лапами и шеей, оставив один общий конец. Со стороны это походило на странные куриные сани, но Союн без вопросов взяла веревку.
И написала на бумаге следующее:
Я очень тебе благодарна. Большое спасибо, что выполнил мою просьбу, во многом чрезмерную.
— Ну что ты… Это пустяки. Если хочешь, можешь взять еще… — запнувшись, Ли Хэн поспешил поправиться: — Можешь взять ещё одного в следующий раз.
В самом деле?
— …
Союн, конечно, не собиралась отказываться от открывшейся возможности!
Ли Хэн же, в очередной раз получив ответ через записку, задумался о такой странности.
‘Почему она не разговаривает?’
Вначале Хэн думал, что она намеренно притворяется, чтобы подшутить над ним. Но во время выездных сборов первокурсников, а далее при проведении фестиваля, он ни разу не слышал, чтобы она говорила. Даже тогда, когда они начали вместе обедать, она не произнесла ни одного слова. И получалось, то, что она оставляла ему записки вместе с обедом, а после начала с помощью них общаться вживую, было огромным прогрессом!
‘Во время игры в Королевскую дорогу я слышал из её уст одно слово. У неё был очень приятный голос, однако, возможно, в реальной жизни он настолько ужасен, что режет слух. Такое бывает и такое?’
И вот когда Ли Хэн уже провожал гостью наружу, к ней, грустно скуля, подошёл Супчик. Союн вновь застыла, смотря на пса умилённым взглядом.
Ли Хэн дрожащим голосом спросил:
— Те.. тебе понравился пёс?
— … ?
— Хочешь вз… взять Супчика с собой?
Катастрофические изменения в Ли Хэне! Он собирался отдать Супчика, которого так долго выращивал к дню собаки1.
Мне действительно можно забрать его с собой?
— Мне кажется, ты ему очень нравишься. Поэтому я не буду возражать.
Союн очень обрадовалась, услышав, что понравилась псу. По её удивлённому лицу вновь побежали слёзы.
Ли Хэн, вполголоса продолжил:
— Он много ест, так что нужно кормить его почаще. Миска не должна быть маленькой, иначе он её перевернет, поэтому возьми большую заранее. В дождливые дни позволяй ему порезвиться во дворе. И не держи его на цепи. Он отличный охотник на мышей и прочих грызунов. После обеда пёс обычно спит пару часов, а если хочешь с ним поиграть, просто позови по имени. Ну-у, а с остальным ты управишься сама. И да, он любит морковку и редьку, так что можешь иногда его баловать…
Ли Хэн вдался в долгие и сумбурные объяснения, словно при прощании с любимой.
‘Кажется, моё сердце разбито’.
Он чувствовал жуткую боль в груди, но всё равно не изменил своего решения. Когда что-то даришь, нельзя показывать сожаления. Да и такой ‘огромный’ подарок можно было считать взяткой!
‘Вскоре может настать момент, когда мне будет практически невозможно завершить оставшиеся задания уровня сложности S’.
Конечно, Хэн усердно тренировался и повышал своё скульптурное мастерство. Но даже при этом он не мог быть до конца уверенным в победе.
‘Я сумел завершить первый этап задания, так как мне повезло получить варваров, Альянс возрождения, Власть вождя и Смертельный приговор’.
Но он не мог надеяться на подобную удачу и в выполнении оставшихся заданий.
‘Второй и третий этапы будут сложнее’.
Думая о них, Хэн чувствовал всю безнадёжность своего одинокого положения, ведь игра, несомненно, потребует преодолеть границы возможностей!
‘Если бы мы смогли объединиться…’
Согласись Союн помочь в выполнении следующих заданий, это бы существенно обнадёжило Ли Хэна.
Большое спасибо.
Когда они вышли на улицу, то увидели около дома несколько припаркованных роскошных иномарок. Это телохранители уже поджидали Союн. Один из них, облачённый в чёрный костюм, вышел из автомобиля и открыл заднюю дверь. Туда и была затолкнута вся живность.
Обычные курицы и пёс сидели в роскошной иномарке стоимостью в несколько сотен тысяч долларов с личным шофёром!
Ли Хэн, пряча печаль, растянул губы в своей фирменной улыбке.
— До встречи. Заходи ещё в гости.
Союн, уже было собравшаяся сесть в машину, остановилась и что-то быстро написала на бумаге.
Что, мне действительно можно прийти снова?
— …
Ли Хэн понял, что совершенно не знает, что ответить. Не может же быть такого, что, несмотря на всех подаренных сегодня животных, она всё ещё хочет что-то получить!
‘Да нет, невозможно, чтобы её слова подразумевали новый визит. Она спрашивает это просто из вежливости’.
Он кивнул головой.
— Заглядывай в любое время, как сможешь.
Ещё раз спасибо. До свидания.
Союн села в машину и уехала вместе со своими охранниками.
После того, как все машины скрылись за углом, стоявший у ворот Ли Хэн тяжело вздохнул. Он вспомнил те чувства, что испытал, бросив учёбу в старшей школе и повстречав подлых кредиторов.
— Люди, у которых есть всё, более жадны, чем те, что не имеют ничего.
И ещё он получил очередной ценный урок.
— Нельзя встречаться с девушками.
Каждое свидание с противоположным полом связано с затратами. Когда встречаешься с девушкой, хочешь ты этого или нет, придётся терять деньги. В этот раз он не покупал Союн ни еды, ни напитков, ни билетов на аттракционы, как во время фестиваля… Вот только стоимость Супчика и трёх кур!
Ли Хэн заскрежетал зубами.
В нём вновь разгоралась враждебность к Союн.
* * *
Больничная палата Союн теперь больше напоминала зоопарк
Развалившийся после сытного мясного обеда пёс Супчик, бешено носившиеся по палате и махавшие крыльями куры и громко попискивавший и бродивший туда-сюда жёлтый цыплёнок.
— …
Союн, сидя в кресле, читала книгу.
‘Кормление собак’.
‘Счастливый удел собаковода’.
‘Почему собаки лают?’
Всё это были руководства по воспитанию собак.
Больничная палата Союн состояла из четырёх комнат, включавших персональный спортзал, спальню, библиотеку и столовую с баром, полным напитков. Настоящий рай для кур и пса.
— Гав-гав!
Супчик, поглядывая в окно, залаял. Поскольку он привык жить в собственном дворе, Союн решила, что, скорее всего, он просится на свежий воздух. Она начала готовиться к выходу на улицу.
‘В счастливом уделе собаковода сказано, что собак нужно периодически выгуливать’.
Союн надела ошейник на шею пса.
Супчик против этого никак не протестовал и спокойно вылизывал себе лапу. Пёс собирался служить верой и правдой новой хозяйке, которая изменила его судьбу, спася от судного собачьего дня!
Медсёстры при взгляде на Союн не могли поверить своим глазам.
— Она стала… намного позитивнее, чем прежде.
— Согласна. Да и цвет лица стал более насыщенным. Конечно, Союн и прежде была красива, но сейчас сияет настолько, что даже девушки могут в неё влюбиться.
Они никак не ожидали столь резкого изменения в состоянии своей пациентки, поскольку, несмотря на все их многомесячные старания, девушка продолжала запирать дверь спальни и оставалась всё такой же замкнутой.
Чха Юнхи тоже отметила благотворное влияние со стороны Ли Хэна.
— Он действительно хороший человек.
Все участники отряда, с которым она охотилась в Королевской дороге, отзывались о нём только положительно.
— Возможно, его тёплое сердце смогло немного растопить холодную душу Союн?
Она также многое слышала о Ли Хэне от Чонг Ильхуна.
В современном мире было очень мало настолько самоотверженных парней, трудящихся ради блага своей семьи! И именно поэтому то, что Ли Хэн тратил много времени на Королевскую дорогу, не было недостатком.
— Теперь Союн с удовольствием ходит в университет, который раньше лишь ненавидела. Её состояние действительно значительно улучшилось.
То, что она растила пса и кур, тоже было очень положительным знаком. Посредством заботы о домашних питомцах через какое-то время она могла открыться и для людей.
К тому же теперь Союн общалась с другими через записки.
И оставалось лишь дождаться, когда она раскроет рот и начнёт говорить.
— Наверное, это удачное время, чтобы сообщить обо всём директору?
Чха Юнхи связалась с отцом Союн.
Обычно он получал ежедневные отчёты от телохранителей. Но сообщение о том, что душевные раны Союн исцеляются, и уже в недалёком будущем она может начать разговаривать, несомненно, станет для него радостной новостью.
