— Тот способ — это…
Двэйн хотел было спросить, но увидев сосредоточенное выражение лица Какалуотэ, тут же понял, о чем тот думал. Этот секрет принес несчастье его учителю, как же он мог так просто рассказать его незнакомому человеку?
— Почему ты решил принять участие в турнире? — спросил маг, решив сменить тему.
— Я хочу стать рыцарем, хочу иметь должность, власть и богатство, — на этом кулаки молодого человека крепко сжались. — Тот парень, ну, который командовал охранным полком, имел власть, имел возможности… А я? У меня ничего нет, и я не могу отомстить за учителя, поэтому я приехал сюда. Было объявлено, что всякому, кто попадет в первую пятидесятку, вне зависимости от положения, будет дарован рыцарский титул! Я хочу получить высокий титул, а иначе, будучи сыном раба, свободным в первом поколении, у меня никогда больше не будет такого шанса. И еще… победитель турнира станет главой ордена и будет жить в столице. Я думаю, возможно, этот шанс…
— Ты хочешь отомстить, — кивнул Двэйн.
Он заметил огоньки ненависти, блестевшие в глазах Какалуотэ.
— Учителя убил этот подлец! — глаза воина буквально налились кровью, а затем из них брызнули слезы. — Этот местный командир ненавидел учителя, а потому специально чинил неприятности отставным наемникам, потому что они, как правило, всегда шли на риск и зарабатывали хорошие деньги. Этот человек перед этим убил немало пожилых наемников, которые жили в уединении, а еще он всегда стремился подставить их и свалить на них свои преступления. Несколько лет назад наемники были вне закона, поэтому можно было запросто использовать этот предлог, чтобы безнаказанно арестовывать их и прибирать к рукам их имущество. Однако, впоследствии в законы внесли поправку о возможности для солдат наняться, чем фактически отняли заработок у этого местного командира. Затем он узнал, что мой учитель некогда состоял в отряде Красного снега, а еще узнал, что все его товарищи погибли, а потому решил, раз мой учитель — единственный выживший, значит, он завладел всем накопленным их отрядом богатством. Он стал пристально следить за моим учителем…
— Но у твоего учителя, похоже, почти не было денег, — вздохнул Двэйн.
— Да, у него не было, — мрачно ответил Какалуотэ. — Учитель некогда поссорился со своим отрядом, участники которого еще и поубивали друг друга. Как у него могли оказаться большие суммы? В последние годы он жил лишь на свои скромные накопления, мы правда жили очень бедно. Но тот командир отказывался в это поверить, этот алчный человек думал, что учитель тайком где-то зарыл клад, поэтому организовал покушение на него. Он дважды угрожал учителю, но безрезультатно. Потом он отправил людей в трактир, чтобы те подсыпали ему яд… Он также прислал группу солдат, переодетых простолюдинами… Учитель стал сопротивляться, и его забили до смерти. Этот мерзавец… схватил на улице нескольких пьяных прохожих и объявил их преступниками!
Какалуотэ заплакал.
Двэйн понял, что говорить что-то сейчас не было никакого смысла.
Он подошел и посмотрел на молодого человека.
— Месть — это твое самое сильное желание?
— Да! Кроме мести, у меня нет других желаний.
— Хорошо, — строго сказал Двэйн. — Я помогу тебе отомстить, однако… ты знаешь, что мне нужно.
Какалуотэ поднял взор и покрасневшими глазами посмотрел на мага.
— Господин. Если Вы поможете мне отомстить, то я скажу Вам секрет моего учителя… В таком случае я готов служить Вам до самой смерти.
В феврале две больших дороги из столицы уже сплошь покрылись изо всех сил борющимися за жизнь полевыми цветами. Весна только-только вступала в свои права, но в окрестностях города растения рвались показать силу своего желания жить.
У обочины белые цветы, подобно маленьким звездочкам, дарили радость проезжавшим путникам.
На самом деле, погода в феврале стояла замечательная: небо прояснилось, солнечный свет прогонял последние оставшиеся следы зимних холодов. Можно сказать, весна в этом году пришла несколько раньше, чем в прошлом.
Небольшая процессия подъехала к западному акрополю неподалеку от столицы. Вчера они останавливались здесь на ночлег, а сейчас солдаты охранного полка во всеоружии и с поднятыми знаменами стояли у ворот акрополя, а всадник, что ехал впереди, держал в руках знамя клана Тюльпанов. На них косились проезжавшие мимо путники и торговые караваны, и в глазах их читалось уважение.
Отряд всадников охранял две большие кареты, ехавшие посредине процессии. Первая была невероятно роскошная, и если бы люди не знали, что Герцог Тюльпан сейчас гостил в столице, то наверняка бы подумали, что в этой карете сидит именно он.
Конечно, Двэйн, которого вся Империя называла «Его Светлость Герцог Тюльпан», славился любовью к роскоши и комфорту. С этой точки зрения, все, кто почитал его силу и талант, в душе часто задумывались: другие сильнейшие прошли через упорный труд, близкий к самоистязанию, отказываясь от всех радостей жизни, и только через подвижнический образ жизни сумели обрести настоящую мощную силу!
А господин Герцог талантлив и в магии, и в боевых искусствах, но при этом — аристократ, любит хорошее вино и дорогие ткани, и имеет склонность к излишним растратам… Как же такой человек сумел достигнуть такого совершенства? Должно быть, думали его почитатели, кроме таланта, у него еще есть везение и благословление женщины.
И это прямо даже ненормально!
Многие воины размышляли так: я тренируюсь каждый день по нескольку часов, пашу от зари до зари, но пока достиг только такого-то уровня, а этот Герцог Тюльпан обнимает красавиц, много пьет, спит на мягкой кровати, одевается по последней моде, увлекается верховой ездой и охотой, живет себе припеваючи, и так вот просто достиг высокого уровня мастерства в боевых искусствах.
Разве это нормально?
Посмотрите на эту карету! Колеса из лучшего материала, да еще и усиленные магическими узорами, корпус из лучших пород дерева, а лошади скачут так быстро, но сама карета при этом почти не трясется.
Но сегодня в карете сидел вовсе не Двэйн.
Принцесса Луиза прислонилась к окну и посмотрела на далекие очертания крепостных стен столицы. Она чувствовала себя несколько подавлено, и, судя по выражению ее лица, на сердце у нее было тревожно. Беспокойный взгляд ее то и дело скользил в сторону города; очевидно, девушка пребывала в печали.
Принцесса несколько месяцев «работала» медсестрой, она уже привыкла, что ее отъезд постоянно откладывался на неопределенное время, и что дорога в столицу для нее была закрыта. В конце концов, она — принцесса императорской крови, а потому даже если постоянно будет находиться какой-нибудь очередной гнилой повод, не могут же ее вечно держать в Гилиате.
Вернуться в столицу… А тот человек…
Принцесса пыталась подавить тревогу, то и дело вспыхивающую в ее душе. Она казалась такой хрупкой и беспомощной. В этот момент к карете подъехал всадник, одетый в серебристые доспехи, и тихонько постучал в окно.
*Тук-тук-тук*
Три звонких удара.
Принцесса тут же встрепенулась, и черты лица ее вмиг смягчились. Она распахнула окно и посмотрела на всадника.
— Мы скоро приедем, — голос его звучал несколько хрипло, но обычная холодность при обращении к принцессе сменилась нежностью и участием.
Хуссейн придержал коня и посмотрел на прекрасное лицо, высунувшееся из окна кареты. Взгляд его смягчился.
Теперь он больше не был воином, вынужденным скрываться под полами черной мантии, как это было на северо-западе.
Теперь он был одет в сверкающие серебристые доспехи, на груди у него красовался значок рыцаря девятого уровня (Конечно, его для Хуссейна еще раньше добыл Двэйн, купив у Дэлона и отослав в Гилиат).
Он был гладко выбрит, и теперь можно было долго любоваться его красивыми мужественным лицом. Раньше Хуссейн старался выглядеть суровым, но теперь, когда он решил больше не скрываться, к нему вернулась его былая элегантность, некогда покорявшая молодых девушек.
Рыцарские доспехи, сияющие ослепительным серебристым светом, ярко-красный плащ, решительная осанка, мужественный взгляд, острые черты лица… Из этой гармонии выбивался только слепой глаз, но шрам под ним придавал его внешности особый, рыцарский, колорит!
Отказавшись от черной одежды и снова надев свои доспехи, Хуссейн чувствовал себя так, словно тьма, окутавшая его сердце, спала, и он, наконец, смог освободиться от тяжкого бремени, много лет сдавливающего его.
К тому же это был первый раз после бунта против храма, когда Хуссейн вновь въезжал в столицу!
Конечно, это стало возможно благодаря Двэйну.
После того дня, когда Двэйн спустился с ринга и прошел в коридор, после угрозы, которую он бросил в сторону Папы, Его Святейшество очень скоро выполнил свое обещание. На следующий день после произошедшего новости о Хуссейна были разглашены публично и стараниями храма и его сторонников распространены по всей Империи.
Содержание сообщения было очень просто: храм подтвердил, что самый заклятый его враг, Хуссейн, уже умер, а потому Папа издал указ об отмене действия циркуляра об аресте. То есть, с точки зрения закона, рыцарь Хуссейн теперь считался мертвецом.
И это позволило рыцарю снова увидеть белый свет.
— Мы скоро приедем, — мягко улыбнулся он, глядя в глаза принцесса.
Луиза улыбнулась в ответ. В улыбке ее было что-то сладостное. Она взглянула в глаза рыцарю и вдруг стыдливо покраснела.
— Ты… ты только это хочешь мне сказать?
— Нет, — честно ответил Хуссейн. — Я только лишь хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
В такой простой фразе не содержалось сколько-нибудь страстных эмоций, но то, что этот холодный мужчина ее произнес, для принцессы уже многое значило.
Они провели вместе несколько месяцев, и Луиза очень полюбила его. А что же Хуссейн, этот крепкий и стойкий рыцарь, предпочитавший смерть капитуляции?
Всякий, кто бы посмотрел в его глаза, сразу бы узнал ответ.
— Ты… не хотел бы присесть отдохнуть? — смущенно предложила принцесса.
— Не стоит, — покачал головой Хуссейн. — Я всего лишь хотел проведать тебя.
— Но мне несколько тревожно. Ведь это уже столица… — дрожащим от волнения голосом сказала Луиза, в глазах ее мелькнул страх. — В твоем положении…
Как принцесса императорского дома, она знала, какими зверскими методами пользуется Храм для достижения своих целей. Она боялась, что когда они въедут в пределы столицы, на горизонте внезапно появится большой отряд стражей, которые схватят Хуссейна и сожгут на костре…
— Все уже решено, — насмешливо улыбнулся рыцарь. — Я знаю их. Они уже объявили о моей смерти, что означает, что прошлое уже позади. Даже если я предстану перед ними живой и невредимый, они ни за что не признают, что я и есть тот самый «уже давно умерший Хуссейн». А иначе получается, что отмена указа Папой — всего лишь грубая шутка! Храм очень тщательно заботится о своей репутации. Двэйн очень хорошо все спланировал.
— Я очень признательна ему за все, — искренне сказала Луиза. — Когда я узнала об этом сообщении, то поняла, что ты сейчас должен чувствовать. Твое настроение улучшилось… На твоем лице появилась улыбка.
В этот момент рыцарь вдруг неожиданно мягко посмотрел на принцессу. Нежность читалась в каждом его жесте, в каждом его слове и движении. Когда он смеялся, черты лица его смягчались.
Подумав немного, Хуссейн посмотрел на Луизу, и лед в его глазах тут же растаял.— Нет, ты ошибаешься. Я изменился не потому, что узнал об этом… а благодаря тебе.
Благодаря тебе…
