Лосай переоделся в чистую одежду, его лицо было бледным и безразличным. Он неспешно поедал бульон, запивая вином.
Лосай ел и пил, не останавливаясь.
— Ну как? — поинтересовался вдруг Двэйн.
На лице Двэйна была задорная улыбка.
Лосай резким движением поднял голову и перевел взгляд на Двэйна, но его движения напоминали движения марионетки.
— Отлично…
— Это замечательная телятина… на мою кухню она попала из императорского дворца, этим мясом питаются дворцовые вельможи! А вино, которое ты пьешь — стоит больше десяти тысяч монет за бутыль…
Двэйн усмехнулся:
— Видишь, Лосай, я могу предложить тебе вкуснейшую еду из всей, что есть на земле! Лучшую и самую дорогую выпивку, конечно же! Если хочешь — могу и женщину тебе подыскать!
На лице Лосая появилась гримаса страдания. Он оскалил зубы и сказал:
— Не надо!
Двэйн резко вскочил со стула:
— Как? В чем дело? Что-то не нравится? Ничего… в конце концов, ты с детства был приучен к аскетизму… но рано или поздно ты ко всему привыкнешь… поверь, человеческая жизнь полна удовольствий! Вино, девушки, яства! Ты еще столько всего не пробовал!
Лосай отбросил бокал и тарелку с едой в сторону, с трудом встав.
— Когда я отправлюсь? — выдавил он.
— Завтра утром, — незамедлительно бросил Двэйн.
— Но ведь я уже готов… ты, верно, боишься меня… — равнодушно бросил Лосай, уходя из зала.
Лосай шатался из стороны в сторону, то и дело опираясь о стены.
— Теперь я знаю, что демоны существуют, Двэйн… ты — один из них…
— Что ж, спасибо за похвалу… — улыбнувшись, сказал Двэйн.
Спустя несколько дней, поздней ночью дрожащая шатающаяся тень истощенного человека появилась возле Храма Предков при Императорском Дворце. Тень сразу привлекла стоящих подле стражников. Стражники обнажили мечи, сближаясь с незваным гостем.
— Стой! Кто такой!
Внезапно стражники заметили, что у приближающийся человек облачен в помятые и ржавые доспехи. Изумленные стражники узнали в путнике Лосая! Его одежда была вся в засохшей крови. Доспехи Лосая напоминали смятые куски железа, волосы слиплись от крови. Шатаясь, он достиг ворот Храма, с трудом поднявшись по ступенькам.
На его ладонях ярко красовались печати магистра священных рыцарей, и этот свет приводил всех в оцепенение. Несмотря на страх и недоверие, молодые стражники подхватили под руки израненного Лосая и понесли в Храм. Через несколько мгновений Павел Шестнадцатый, молившийся в одном из дальних залов, уже был извещен о внезапном госте. Увидев печати на ладонях воина, он понял: Лосай вернулся домой! Взяв клятву со стражников, что они никогда и слова никому не скажут об этом инциденте, Первосвященник отпустил их восвояси. С изумлением Павел Шестнадцатый внезапно обнаружил, что Лосай жив. Вздохнув с облегчением, старик принялся осматривать тело Лосая, вскоре заметив, что его левая лопатка разрублена надвое. Рана была серьезная, вряд ли левая рука Лосая будет служить ему когда-нибудь.
К счастью, первосвященник был могущественным магом и мудрым человеком. Некогда он прочел огромное множество трактатов о врачевании, что позволило ему сразу же подобрать правильное обезболивающее средство для Лосая. Но ноги и живот Лосая были покрыты разного рода травмами.
К изумлению первосвященника, очень скоро Лосай пробудился. Он обнаружил себя лежащим в комнате Первосвященника, облаченным в белые одежды. Священник читал молитву подле него. В дверях стоял Эпудис. На нем были черные одежды, лицо было мрачным. Он холодным взглядом смотрел на Лосая, отчего тот поспешно встал с кровати, сев, затем, упав на колени, взмолился:
— Ваше превосходительство! Я… я потерпел поражение! Господин Сфинкс также мертв! И весь мой отряд… я тоже попал к нему в плен… и провел все это время в их обители в Осгилиате!
— Тебя пленил Герцог Тюльпан? — голос Эпудиса звучал отстранено и почти равнодушно.
— Да, Повелитель! — Лосай преклонил голову, сказав. — Это моя ошибка, мое поражение, мой позор!
Лицо Павла Шестнадцатого, отнюдь, не было столь безразличным, ведь он знал о коварстве и хитрости Двэйна. Что ж… раз уж Двэйн взял в плен Лосая, неужели он не допросил его…
— Мои идеалы чисты, моя честь сохранена! — восклицал Лосай.
Его слова оставляли доверие, ведь каждого из воинов Храма Предков готовили к войне с малых лет, и их воля была крепче стали, однако один вопрос оставался нерешенным: «Как же ты, черт возьми, спасся?»
Голос Лосая был полон страданий, но он по-прежнему говорил твердо и решительно:
— Господин, я был в плену у Герцога Тюльпана, в его водной темнице. Но несколько дней назад произошло невероятное: прогремел взрыв, он оглушил меня и разрушил темницу. Я сбежал, придушив одного стражника. Потом я выкрал свое снаряжение и бежал из этого ужасного места. Каждый день Герцог Тюльпан лично допрашивал меня. Но в тот день у него начались реальные проблемы. Я вырвался из темницы и обнаружил, что город охвачен паникой. Повсюду сновали огненные шары. Пробираясь через улицы Осгилиата, я зарубил еще не одного стражника. Я боюсь, этот Герцог Тюльпан еще явится за мной. Сила Герцога Тюльпана вполне сравнима с Мудрецом или Посланником Неба. Я видел, как он убил Господина Сфинкса, и у меня не осталось никаких сомнений в его могуществе. Возле городских ворот меня заметили войска Двэйна, я украл одну из лошадей, но вражеская конница пустилась за мной в погоню. Лишь спустя долгое время преследования я смог уйти от них…
Эпудис внезапно оборвал Лосая:
— Значит, когда ты бежал, в Осгилиате прогремел большой взрыв? И огненные шары? Что же это такое было?
— Благодаря этому я сейчас здесь! -» довольно промолвил Лосай. — Но причина взрыва осталась для меня тайной. Однако, когда я бежал из города, я увидел в небе фигуру Двэйна, а также…
— Кого??? — воскликнул Первосвященник.
— И дракона! Ваше Величество! — объявил Лосай. — У Герцога Тюльпана есть дракон, и Герцог Тюльпан, по-видимому, еще не смог его подчинить, и дракон был бешенстве.
— Значит, всего-лишь дракон… — протянул Эпудис.
— Нет, Ваше Превосходительство, — воскликнул Лосай. — Это был Золотой Дракон! Клянусь, мои глаза не врали мне!
Первосвященник поменялся в лице. Эпудис безмолвно застыл в стороне.
Вскоре тишину разорвал смех Эпудиса:
— Лосай, пока ты был в плену, ты не узнал никаких секретов?
Глаза Лосая сверкнули, и он вскочил с кровати, будто абсолютно не был ранен. Неспешно он проковылял к Эпудису и слабо сказал:
— Я принес клятву, и я не отступлюсь от своих идеалов!
Лосай и Эпудис молчали, глядя друг другу в глаза. В конце концов, Первосвященник воскликнул, глядя на раны Лосая:
— Добро пожаловать домой, сын!
Эпудис же сказал:
— Лосай, ты принес нам немало полезной информации, однако…
Тон Посланника Неба стал более тяжелым.
— Я верю в твою преданность, Лосай, но ты должен понимать… что я должен проверить тебя…
Первосвященник с недоумением сказал:
— Лосай, я думал, ты уже мертв, но тут ты внезапно появляешься… я думаю, ты достоин повышения, нашей отборной кавалерии не хватает командиров…
Но Лосай упал на колени и взмолился:
— Ваше величество, молю вас, оставьте меня в Небесном Воинстве!
— Почему же? — лицо Первосвященника искривилось от удивления.
Лицо Лосая было полно злобы и ненависти:
— Ваше Величество, я потерпел поражение, потеряв несколько сот лучших воинов, допустил смерть господина Сфинкса и попал в плен. Это мой позор, и я прошу вас оставить меня в Небесном Воинстве!
— Ты жаждешь мести? — спросил Эпудис.
— ДА! — без колебаний ответил Лосай.
Эпудис лукаво перевел взгляд на Первосвященника. Лосай продолжил:
— Похоже, Вам предстоит найти более подходящего кандидата на эту должность, Ваше Величество!
Лосай стоял на коленях перед Павлом Шестнадцатым с крепко сжатыми ладонями.
В Осгилиате Двэйн и Гендальф стояли в тронном зале. Гендальф держал бокал вина, задумчиво глядя в окно.
— Учитель, а вы слышали одну пословицу?
— Какую?— спросил Гендальф.
— После падения… приходит безумие… — Двэйн усмехнулся.
— Ха… гвоздь забит!
