Она задумалась:
— Почему бы… не подумать о том, как это исправить?
— Это невозможно, — Се Цзин Син отверг её предложение. — Су Мин Фэн умён и дружил со мной в течение многих лет, а значит не получится всё скрыть.
У Шэнь Мяо болела голова, а сердце беспокоилось за Се Цзин Сина. Даже если причиной был Браслет с Головой Тигра, почему он попал к ней? В один из тех дней, когда она решила надеть этот Браслет с Головой Тигра, она случайно встретила Су Мин Фэна.
— Так что насчёт этого? — даже при том, что Шэнь Мяо была умна, она всё ещё не знала, что делать. Сокрытие личности — это специализация, в которой она ничего не смыслила.
— Если все раскрыто, значит все раскрыто. Не нужно беспокоиться об этом, — Се Цзин Син покачал головой.
— Разве из-за этого у тебя не будет неприятностей? — нахмурившись, спросила Шэнь Мяо. — Семья Су, в конце концов, является официальной семьёй Мин Ци, а ты из Великого Ляна. Возможно, он подумает, что ты шпион, засланный вражеской страной… Это вызовет бесконечные неприятности, — не то чтобы мысли Шэнь Мяо были плохими, но так оно и было. Даже из-за небольшой выгоды, кровные сестры во Внутреннем Дворце убивали друг друга, не говоря уже об интересах двух стран.
Дружба между друзьями была очень ценной, поэтому она не могла противостоять лжи и была самой уязвимой.
Се Цзин Син медленно посмотрел на неё и внезапно уголки его губ поднялись:
— Ты беспокоишься обо мне?
Шэнь Мяо была шокирована:
— Я беспокоюсь о себе, — она сделала паузу, прежде чем добавить: — Теперь я муравей в той же лодке, что и ты. Если тебя раскроют, появятся трудности и ты можешь сдать меня, впутав семью Шэнь. Прибыль не компенсирует убытки.
Се Цзин Син посчитал это несколько забавным:
— Будь уверена, ни у одного союзника не будет проблем, пока есть этот Принц.
Шэнь Мяо привыкла к его высокомерию, поэтому не стала принимать эти слова близко к сердцу. Она внезапно подумала кое о чём:
— Кстати об этом, ты действительно не собираешься останавливать Су Мин Фэна?
— Как долго, по-твоему, мне придётся носить маску? — внезапно спросил Се Цзин Син.
Шэнь Мяо не поняла о чём он, поэтому ничего не ответила.
— Рано или поздно мою личность раскроют, — мягко сказал Се Цзин Син. — Если не Су Мин Фэн, то это сделает кто-то другой.
Шэнь Мяо удивилась глубоко в сердце, но при этом была несколько озадачена, задавая вопрос:
— Разве ты не думал о том, что будет, если твою личность раскроют? Что подумает… твоя семья? Маркиз Линь Ань, Принцесса Жун Синь, Су Мин Фэн и другие… — даже если другие узнают об этом, они будут всего лишь очень удивлены, но что подумает семья Се Цзин Сина и его близкие? Се Цзин Син столкнётся со скептицизмом своей ближайшей семьи. Даже Шэнь Мяо не могла себе этого представить.
Даже с тем предательством и болью, которые она испытала в своей предыдущей жизни, ей повезло, что семья Шэнь была на одной стороне. Но когда личность Се Цзин Сина будет раскрыта, ситуация станет намного сложнее, так как он Принц Жуй Великого Ляна.
Се Цзин Син беззаботно улыбнулся:
— Ну и что с того, что они узнают? Я не считаю проблемой то, что все под небесами будут ненавидеть меня, — он посмотрел на Шэнь Мяо, и на мгновение на его лице появилась злобная ухмылка. — Я не боюсь.
Однако никто не знал, почему, но Шэнь Мяо была несколько опечалена этой улыбкой. Она всегда чувствовала, что этот статный и красивый юноша не так безжалостен, как кажется.
Пока Шэнь Мяо размышляла, она была застигнута врасплох тем, что Се Цзин Син погладил её по голове, сказав:
— Не бери в голову браслет. Так как он отдан тебе, то этот Принц не боится, что его узнают.
На самом деле Шэнь Мяо не нравилось, когда кто-то прикасался к её голове. Как будет выглядеть то, что кто-то касается головы Императрицы страны? Но впервые она позволила Се Цзин Сину сделать это.
Девушка вздохнула про себя и решила не быть сегодня такой расчётливой.
Се Цзин Син встал:
— Я думал что у тебя есть срочное дело, поэтому и пришёл. Так как ничего не произошло, я уйду первым, — он продолжил. — В будущем, если возникнут какие-либо проблемы, просто позови Цун Яна. Теперь он твой секретный охранник. Нет необходимости открывать окна и ждать меня. Я разбужу тебя, когда приду.
Он сказал это так естественно, что Шэнь Мяо не почувствовала ничего плохого. Только после того, как Се Цзин Син ушёл, Шэнь Мяо почувствовала, что эти слова были слишком двусмысленными.
Когда она вспомнила слова Се Цзин Сина, она попыталась прошептать «Цун Ян», и в то время, как она моргнула, перед ней появился молодой мужчина охранник в черном одеянии.
У Шэнь Мяо заболела голова. Се Цзин Син разместил кого-то в её будуаре? В будущем, пока она будет спать, за ней будут следить?
— Ты весь день находился в комнате? — спросила она.
— Этот подчинённый находился на дереве у двери. Когда Молодая Мадам назовёт моё имя, каким бы тихим не был её голос, этот подчинённый сможет услышать её благодаря своим боевым навыкам.
Шэнь Мяо удивлённо посмотрел на него:
— Как ты меня назвал?
— Молодая Мадам, — Цун Ян поклонился ей.
— Не называй меня Молодой Мадам, — сказала Шэнь Мяо.
— Да, Молодая Мадам.
Шэнь Мяо не нашлась, что ответить. Спустя долгое время она махнула рукой и беспомощно заговорила:
— Неважно. Я спрашиваю тебя, куда отправился Се Цзин Син? — Се Цзин Син ушёл в спешке, по-видимому, имея срочные дела. Шэнь Мяо чувствовала себя неловко в течение дня и задавалась вопросом, не отправился ли Се Цзин Син убивать Су Мин Фэна.
— Этот подчинённый не знает, — ответил Цун Ян.
Шэнь Мяо глубоко вздохнула. Ничего не знает, о чём бы ни спрашивали. Се Цзин Син послал не секретного охранника, а того, кто будет следить за ней. Она оценила этого человека по имени Цун Ян. Он выглядел молодым и сильным, так что завтра его отправят в малую кухню рубить дрова.
Се Цзин Син вышел из особняка Шэнь и проинструктировал Те И, который был рядом с ним:
— В будущем убирай Цзи Юй Шу подальше от писем Цу Яна.
Цзи Юй Шу был одним из тех, кто хотел, чтобы мир погрузился в хаос, так как его жизнь была слишком скучной. Неужели он действительно хочет, чтобы его отправили обратно в Великий Лян?
Те И подчинился и вдруг задумался о чём-то:
— Господин, странствующий Великий Господин Гуань Чжэнь прибыл в Монастырь Пу Ту, и ранее Его Величество приказал Вам взглянуть. Так как это в Мин Ци, когда Вы планируете отправиться в путь?
Се Цзин Син ненадолго задумался и ответил:
— Завтра.
На следующий день погода была отличная.
Ло Тань не так давно полюбила подрезать оконные цветы. Она раздумывала над тем, что раз сейчас конец года, то можно повырезать какие-то благоприятные узоры, и наклеить их на окна в качестве украшений, поэтому она принесла большую стопку красной бумаги и ножницы, чтобы вместе с Шэнь Мяо повырезать украшения для окон.
Орудуя ножницами, Шэнь Мяо начала вспоминать некоторые события из прошлого.
В предыдущей жизни в стране Цинь эти Принцессы и Принцы намеренно высмеивали её, заставляя срезать цветы на окнах и вышивать. Ей приходилось срезать и вышивать целыми днями и ночами, пока её зрение не становилось настолько плохими, что взор затуманивался, а на руках появлялся слой мозолей, из-за которых руки выглядели очень грубыми.
Вернувшись во Дворец, она приказала Шуан Цзян принести ей песчаник, чтобы она могла отшлифовать свою кожу, но сколько бы она ни старалась, мозоли не могли быть стерты. Именно в это время, во время празднования Дня Рождения Фу Сю И, красавицы Дворца посылали подарки, чтобы угодить Императору. Мэй Фужэнь играла на кунхоу (1), и ее тонкие нефритовые пальцы трепетали, пока все смотрели на неё.
Когда настала ее очередь, Шэнь Мяо подарила вышивку пейзажа. Она была Императрицей, поэтому петь или танцевать было ниже ее достоинства. Эта вышивка была великолепной, и Фу Сю И, очевидно, она понравилась. Даже чиновники хвалили её, но Мэй Фужэнь это не волновало. Она настаивала на том, чтобы Шэнь Мяо исполнила песню на кунхоу.
Шэнь Мяо не хотела, и умоляюще посмотрела на Фу Сю И, но он просто проигнорировал это:
— Поскольку Мэй’эр проявила интерес, то Императрица должна сыграть отрывок для этого Императора. Этот Император много лет не слышал, как ты играешь.
Шэнь Мяо была вынуждена играть, так как у нее не осталось другого выбора.
Шэнь Мяо знала, как играть на кунхоу, так как для Фу Сю И она много чему научилась. Таким образом, хотя музыка не была такой трогательной, как у Мэй Фужэнь, она всё ещё была презентабельной. Однако это вызвало дискуссию между чиновниками и насмешки со стороны наложниц. Все указывали на неё и говорили об этом.
Почему так? Причиной было то, что эти руки, которые играли на кунхоу, были слишком уродливы. Из-за того, что она работала руками круглый год, между пальцами можно было заметить отметины от больших и толстых ножниц. Эта пара рук была громоздкой и грубой, в отличие от рук Императрицы любой другой страны, и больше походила на руки жены сельского фермера.
Это был резкий контраст с изящными и светлыми ручками, которые были у нее раньше.
Шэнь Мяо была очень напугана. Женщина не боялась стыда, больше всего её беспокоило, что на Вань Юй и Фу Мина будут показывать пальцем и говорить о них. Когда она играла на кунхоу, то видела, как Мэй Фужэнь соблазнительно улыбается, видела холодное выражение лица Фу Сю И, а на её сердце было так печально, что женщине хотелось плакать. Вот только Шэнь Мяо не могла плакать. Из-за Вань Юй и Фу Мина она должна была быть достойной Императрицей, которую не беспокоили ни милость, ни позор.
Она сделала вид, что ей всё равно, но, вернувшись во Дворец Кунь Нин, она заставила Шуан Цзян принести ей два песчаника, и стирала кожу на руках слой за слоем.
Ло Тань увидела, что Шэнь Мяо погрузилась в свои мысли, и позвал её:
— Младшая Сестра Бяо?
Шэнь Мяо пришла в себя, и образ сороки, приветствующей весну, был уничтожен. Она не смогла удержаться от горького смеха.
После перерождения ее руки все еще оставались изящными и нежными, но эти мозоли, казалось, остались, и будут напоминать ей о тех прошлых временах, когда она окажется в трудном положении.
— Больше не хочу резать, — Шэнь Мяо отложила ножницы в сторону.
— О? Почему? — спросила Ло Тань.
— Иначе появятся мозоли, — небрежно заметила Шэнь Мяо.
Ло Тань, которая всегда была очарована Шэнь Мяо, не могла сдержать удивления:
— Тебе ведь не придётся резать день и ночь напролёт, так как могут появиться мозоли? Неудивительно, что твое сокращённое имя Цзяо Цзяо, — сказала Ло Тань.
Шэнь Мяо сделала глоток чая, который был подан, и увидела вошедшую Гу Юй:
— Молодая Леди, Фужэнь хочет, чтобы вы пришли в главный зал.
У Ло Сюэ Янь сегодня не было официальных обязанностей и в настоящее время она находилась в резиденции.
— Мама зовёт меня из-за чего-то важного? — спросила Шэнь Мяо.
— Эта служанка не знает, но сегодня в нашу резиденцию пришла Фужэнь из семьи Су и в настоящее время беседует с Фужэнь в главном зале.
— Семья Су? — рука Шэнь Мяо замерла, прежде чем поставить чашку. — Семья Су Графа Пинь Наня?
— Именно так.
___________________________
1. Арфа кунхоу (箜篌, kōnghóu) — щипковый струнный инструмент, попавший в Китай по Шелковому пути из Западной Азии.
Арфа кунхоу часто встречается на фресках различных буддийских пещер эпохи Тан, что свидетельствует о широком распространении этого инструмента в тот период.
Она исчезла во времена династии Мин, но в 20 в. её возродили. О кунхоу было известно только по фрескам в буддийских пещерах, ритуальным похоронным статуэткам и гравюрам на камне и кирпичной кладке. Затем, в 1996 году, в гробнице в уезде Цемо (Синьцзян-Уйгурский автономный район) были обнаружены две целые лукообразные арфы кунхоу и некоторое количество их фрагментов. Однако современная версия этого инструмента больше напоминает не старинный кунхоу, а западную концертную арфу.
