— Я так много сделала для Китая, но теперь вы жертвуете моим братом, — я горько усмехнулась, а мои глаза внезапно стали ледяными. — Генерал Фань, вы сегодня здесь по приказу или собственной инициативе?
Генерал Фань ответил прямо:
— Я здесь один, своему начальству об этом не докладывал. Я делаю это для страны и для народа. Конечно, они важнее вашего брата.
— Оказывается, жизнь моего брата — маленькая разменная монета в ваших глазах, — сурово сказала я. — В таком случае мне нечего сказать.
Генерал Фань прищурился.
— Если вы продолжите свой путь, мне останется только задержать вас. Сяолинь, взять ее!
Лицо Сяолиня напряглось, но он не пошевелился Генерал холодно сказал:
— В таком случае, я сделаю это сам! — он протянул ко мне руку.
Я решила не тратить на него время, поэтому достала белую флейту и сыграла древнюю мелодию. Генерал Фань остановился, его лицо исказилось от боли. Сяолинь подскочил к нему и замкнул на его запястье браслет, запирающий дух.
Генерал Фань недоверчиво посмотрел на него. Хотя браслет не мог сдержать его, но в совокупности с игрой белой флейты, он на некоторое время вышел из игры.
— Госпожа Юань всегда была добра ко мне, — громко сказал Сяолинь. — Я воспользуюсь этим моментом, чтобы компенсировать. Оставьте его на меня и сделайте то, что, по вашему мнению, правильно!
— Спасибо! — кивнула я ему.
Крутанувшись на пальчике ноге, я словно ветер помчалась в музей.
— Сяолинь, знаешь ли ты, что сделал? — в ярости закричал генерал Фань.
Сяолинь твердо посмотрел на него.
— Я делаю то, что считаю правильным.
Агенты вокруг него стояли, также ничего не делая.
— Люди из вашего филиала подкуплены этой женщиной? — взревел генерал Фань.
Все молчали. Генерал Фань сломал браслет и жестоко глянул на Сяолиня:
— Когда я вернусь, я сведу с вами счет, — и он также помчался в музей.
Частный музей был достопримечательностью в Шанчэне. В отличие от других музеев здесь были оригиналы, а не копии. Даже драгоценные культурные реликвии из Трех Королевств можно было увидеть в нем.
Музей в это время был пуст. Единственный посетитель незнакомец с золотистыми волосами стоял перед свитком древней картины, осторожно рассматривая ее.
Это и был знаменитый мастер уровня Бога, сорок пятый в черном списке по прозвищу Мясник.
Я смотрела на него безразлично, держа в руках Фэй Цзян.
— Господин Мясник, — проговорила я.
Мясник медленно повернулся. Ему было около сорока лет. На нем был серый брючной костюм, а несколько красивое лицо напоминало английского джентльмена старой школы.
— Госпожа Юань, добро пожаловать в мой музей, — улыбнулся Мясник. — Жаль, что наша встреча не обычная приятельская, в противном случае я предложил бы вам чего-нибудь выпить.
— Господин Мясник, — я серьезно смотрела на него. — Отбросим вежливое лицемерие, давайте говорить прямо. Где мой брат?
Мясник щелкнул пальцами. Вскоре человек в маске вкатил больничную кровать.
Брат лежал на кровати с крепко закрытыми глазами. Его лицо было спокойным и безмятежным.
Видя, что брат в порядке, я почувствовала, как с сердца падает большой камень.
— Чего я хочу? — спросил Мясник.
Я достала лист из кармана одежды, глаза Мясника алчно сверкнули.
— Брось его.
Я собиралась бросить листок, когда услышала рев:
— Не допущу, чтобы он достался ему! — генерал Фань отчаянно бросился к Мяснику.
Мясник носил черные перчатки. Холодно смотря на генерала Фаня, он снял перчатку с правой руки.
— Генерал Фань, вернитесь! — крикнула я, понимая, что это бесполезно.
Мясник поднял руку и прикоснулся к генералу Фаню… Противостояние Великого Мастера и Мастера уровня Бога. Несомненно, Великий Мастер никто против него.
Генерал Фань отступил на несколько шагов, кашляя и выплевывая черную кровь.
— Генерал Фань, почему вы это делаете? — нахмурившись, задала я вопрос.
— Юань Цзюньяо, — генерал Фань сердито смотрел на меня. — Формула не должна быть передана ему! Если Ночной цветок попадет в его руки, вы знаете, сколько китайцев будет страдать?
Он снова закашлялся, его лицо потемнело. Яд Мясника начал действовать, разрушая его тело.
— Все еще думает о ком-то, хотя самому осталось недолго жить, — усмехнулся Мясник.
Генерал Фань держался за стеклянный шкаф рядом с ним. Стиснув зубы, он с трудом сказал:
— Я могу умереть, но формулу им давать нельзя! — он посмотрел на меня. — Перед страной, перед народом Китая личная честь или позор, жизнь или смерть — НИЧТО! Юань Цзюньяо, помните мои слова!
Он оперся на шкаф, его глаза постепенно превращались в стеклянные. Отравление было глубокое.
Мясник хлопнул в ладоши и сказал:
— Хорошо, хорошо, хорошо, я восхищаюсь его храбростью. Но он не понимает вас, госпожа Юань. В вашем сердце нет ничего важнее вашего брата.
Некоторое время я молчала, а затем быстро склонилась над генералом Фанем, приподняла его подбородок и всунула в рот таблетку шестого уровня. Сила лекарства быстро вошла в его тело, уничтожая яд.
Чернота лица постепенно отступила, но меридианы в теле все еще были повреждены. Нужно время, чтобы они восстановились.
Он медленно сел, непонимающе глядя на меня.
— Сначала я хочу увидеть брата. Кто знает, не выставили ли вы какие-нибудь ловушки, — громко сказала я.
Мясник равнодушно подал плечами.
— Толкни его, — отдал он приказ.
Он не боялся, что я сбегу с младшим братом. Для него я была всего лишь аскетом седьмого уровня и не могла избежать прикосновения руки мастера уровня Бога.
Я нежно прикоснулась к лицу брата. Доктор Цинь хорошо о нем заботился. Цвет его лица был естественный, на щеках присутствовал небольшой румянец, а тело было очень сильным. Он не был похож на вегетативного человека, долгое время находящегося в коме.
— Вы достаточно увидели? — спросил Мясник. — Если насмотрелись, бросьте мне формулу, иначе никто из вас не выйдет из музея.
Глубоко вздохнув, я бросила ему лист с формулой.
— Нет! — в ужасе закричал генерал Фань.
И в этот момент появилась рука, перехватившая листок.
Я была ошеломлена. Все были ошеломлены.
Мужчина в коме, который неподвижно лежал на кровати, сел. Держа рецепт в руке, он нежно улыбнулся мне:
— Сестра!
— Ани… Ани? — мне потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. Я была вне себя от радости.
Бросившись к нему, я схватила его за плечи, осматривая.
— Ты, ты проснулся?
— Да, сестра. У меня отпуск, и я могу вернуться к тебе.
Отбросив одеяло, он спрыгнул с кровати.
— И, кстати, помогу решить проблему.
Улыбка на лице Мясника была холодной, с легким сарказмом он сказал:
— Ты всего лишь обычный человек. Даже если ты проснулся, что можешь сделать?
Шен Ани встал передо мной, медленно повернулся к нему и, злобно улыбнувшись, сказал:
— Кто сказал, что я обычный смертный?
Из его тела высвободилась мощная сила, стеклянные шкафы вокруг него превратились в осколки, разлетаясь по музею.
Человек в маске, который выкатил его в кровати, превратился в дикобраза, у которого вместо иголок торчали осколки стекла. Испуганными глазами он посмотрел на нас и медленно упал. Из-под его тела потекла кровь.
— Ты тоже Бог? — спросил Мясник, не меняя выражение лица.
— Я бессмертен, — ответил Шен Ани.
Мясник почувствовал, как обстановка закружилась вокруг него. Когда он пришел в себя, то понял, что его душа находилась вне тела. Обмякшее тело медленно и безвольно опускалось на пол.
Душа немедленно полетела к телу, но Шен Ани был быстрее. Подойдя к телу, он вынул золотую печать и ткнул ее в лоб Мясника.
Золотой свет поплыл в его лоб, Мясник понял, что больше никогда не сможет вернуться в свое тело.
Напуганный, он бросился к Шен Ани, желая умереть вместе с ним. Шен Ани медленно приподняв веки, посмотрел на него холодным взглядом и сказал:
— Иностранец по прозвищу Мясник, имя в миру которого Абигейл Абрахам, ты пробрался в мой Китай и пытался стать королем!
