Линь Синь Эр из семьи Линь тоже была здесь. Она выбежала вперед и, пытаясь сделать голос испуганным, сказала:
— Госпожа Юань, прислушайтесь к своему сердцу. Разве мы сможете принять множество смертей, которые случатся из-за вас? Разве не будет демон раскаяния преследовать вас всю оставшуюся жизнь?
Тан Мингли холодно и, похоже, недовольно посмотрел на нее.
— Госпожа Юань, на этот раз множество жизней поставлено на кон. Пожалуйста, пожертвуйте собой, сделайте благое дело.
— Да, госпожа Юань, не волнуйтесь, мы отомстим за вас.
— Ха, вы слишком много говорите! Если она не захочет сама, просто свяжем ее и бросим в храм Лю Е.
Председатель Тань находился на распутье. Я видела, что он не хочет приносить меня в жертву, но на другой чаше весов десятки миллионов беззащитных людей. Он не сможет вынести их смерти.
Я тоже не смогу вынести этого.
— Я понимаю, — беспомощно вздохнула я. — Вам не нужно ни о чем беспокоиться, я сама пойду в храм Лю Е.
На лицах присутствующих промелькнуло облегчение.
— Цзюньяо, — начал председатель Тань с грустью на лице, — ты… ты действительно собираешься пожертвовать собой?
— У меня нет другого выбора, — я криво улыбнулась.
— Господа Юань, вы должны еще раз хорошо подумать, — сказал подошедший ко мне Сюй Юй И. он жарко схватил мою руку: — Возможно, это будет напрасная жертва.
Я похлопала его по плечу:
— Сюй Юй И, спасибо, что не оставили меня. Я рада, что смогла подружиться с вами.
Тан Мингли повернул голову и холодно посмотрел на меня.
— Достоинство представителей китайской империи потеряно сегодня, — сказал он с мрачным лицом и ушел.
Линь Синь Эр поспешно бросилась за ним.
Я смотрела на его спину, чувствуя предательскую дрожь в ногах и привкус металла ворту-
— Пожалуйста, освободите мне дорогу, — сказала я, — сейчас я пойду в храм Лю Е.
Сюй Юй И выступил вперед:
— Госпожа Юань, позвольте пойти с вами.
— Нет, — я покачала головой. — Я благодарна вам. Вы защищали меня, но разве я могу позволить вам рисковать своей жизнью ради меня.
— Тогда позвольте проводить вас до храма Лю Е, — громко сказал он.
Представительница семьи Ли сказала:
— Почему бы нам всем не проводить госпожу Юань. Кто знает, пойдет ли госпожа Юань правильным путем?
Она сказала это вслух, дав понять, что я хочу воспользоваться возможностью и сбежать.
Сюй Юй И сердито повернулся в ее сторону, его взгляд резал, словно нож.
— Госпожа Ли, я запомнил ваши слова и ваши дела, — чеканил он каждое слово.
Лицо госпожи Ли превратилось в уродливую маску, уголки ее рта подергивались, когда она сказала:
— Госпожа Юань такая очаровательная. Прошло всего несколько дней, как она приехала в город Аньлинь, и уже успела очаровать будущего мастера секты Сихуа… — и она ударила меня по щеке.
Я ударила ее в ответ.
Г оспожа Л и на секунду застыла, а затем в ярости крикнула:
— Ты посмела меня ударить!
Она быстро выхватила меч и хотела пронзить меня.
Вывернув руки, я призвала призрачную цепь, которая окутала нападавшую, превратив ее в бездвижную статую.
Тяжелые призрачные оковы не давали ей возможности устоять на ногах. С глухим стуком госпожа Ли упала на пол, продолжая бороться с призрачной цепью, пытаясь освободиться.
— Юань Цзюньяо, будь уверена наша семья не отпустит тебя! — сердито рычала она.
Презрительно фыркнув, я сказала:
— Я скоро умру. А как насчет семьи Ли и семьи Жань? Продолжите жрать друг друга?
Я решила не останавливаться на этом и дважды ударила ее, выбив два зуба. Ее рот наполнился соленой кровью, а лицо сильно опухло.
От злости она не могла ясно говорить, просто кричала.
Окружающие смотрели на нее, как на идиотку, и думали про себя, как семья Ли могла отправить в качестве своего представитель полоумную бабу? Скорее всего, это было сделано намерено. Она должна была столкнуть между собой несколько сторон, чтобы все переругались и приносили друг друга в жертву.
Но теперь, если их дела и поступки в будущем будут критиковаться, они смогу свалить вину на семью Ли. Это обычная практика.
В наше время, когда на многих предприятиях происходят аварии и трагедии, всегда винят временных работников. Теперь и госпожа Ли оказалась из их числа.
Незнакомцы проходили мимо нее один за другим, одни смотрели с жалостью, другие со злорадством.
Я сидела в машине, Сюй Юй И был рядом. Время от времени от поглядывал на меня с болью во взгляде.
Я чувствовала себя беспомощной. Если бы он только знал…
Он заботится обо мне, потому что пил мою кровь. Интересно, будет ли он злиться так же, как Инь Шенгуа.
Машина быстро доехала до храма Лю Е. Я вышел из машины и посмотрел на храм.
С момента образования Альянса подавления демонов монахи из храма были уволены. Внутри и снаружи никого не было, было тихо и страшно.
Дверь храма со скрипом открылась. Глубоко вдохнув, я пошла к ней.
В этот момент Сюй Юй И протянул руку, чтобы приобнять меня.
— Госпожа Юань…
Он не договорил. Вильный ветер из ворот храма отбросил его.
Сюй Юй И, несмотря на удивление, восстановил равновесие в воздухе и приземлился на крышу машины, сердито глядя в сторону храма Лю Е.
Обратный воздушный поток втягивал меня в храм.
В тот момент, когда я переступила порог храма, свет перед моими глазами потускнел, превращая странный храм в храм демонов.
Командиры демонов смотрели на пронзительными холодными глазами.
Я поднялась с пола, поправила одежду и посмотрела на Повелителя Демонов наверху.
Сегодня это была не темная статуя, Повелитель Демонов предстал в образе человека. Он был красив и если не считать пары вертикальных зрачков, ничем не отличался от обычного человека.
Шаг за шагом он шел ко мне с самодовольным выражением на лице.
— Юань Цзюняьо, я же говорил тебе, что ты не сможешь сбежать.
Стиснув зубы, я посмотрела на него и ответила:
-Ты злой и презренный.
— Не забывай, ты — жертва, принесенная мне тебе подобными, — он ухмыльнулся. -Презренный? Этого титула достойны разве не твои люди?
Это имело смысл, мне нечего было возразить.
Он резко наклонился, и я в ужасе отступила на шаг.
Он прижался ко мне и сказал:
— Не двигайся!
Прикусив губу, я осталась стоять на месте. Он поднес лицо к моей шее и тяжело вздохнул, выглядел он словно опьяненный.
— Цзюньяо, это так сладко, ты слишком сладкая, — пробормотал он. — Я никогда не ощущал такого чарующего аромата… — высунув язык, он лизнул мою шею.
Дрожа всем телом, я быстро отступила на два шага и с отвращением вытерла с шеи слюну. Мои действия расстроили его.
Слегка сузив глаза, он сделал резкое движение рукой, воздушной волной меня бросила к нему. Подлетев, я упала перед ним.
— Встань на колени и целуй мою обувь, — холодно сказал Гуан Мин.
Говорят, что среди демонов проявить подчинение высокому положению — поцеловать ботинки. Это значит, что ты безоговорочно посвящаешь себя сильнейшему.
Я подняла голову, посмотрела на него в упор, оставаясь неподвижной.
— Самонадеянно! — резко сказал Повелитель Демонов и сделал новый жест рукой.
Невиданная сила склонила мою голову перед обувью Гуан Мина.
— Смиренный человек, Повелитель Демонов попросил тебя поцеловать его обувь. Это величайшая честь. Как ты смеешь отказываться! Черт побери! — гнев сверкал в глазах Гуан Мина.
В этот момент я взлетела и врезалась в стену, пробив в ней углубление.
— Кто позволил дотронуться до нее? — холодно спросил Повелитель Демонов. — Она моя, только я могу передвигать ее. Тот, кто осмелится дотронуться до нее и уронить хотя бы волос с ее головы, будет убит мною!
Командиры демонов молчали, похоже, они очень боялись гнева Повелителя.
— Господин, ты великий повелитель расы демонов и владыка империи, — раздался громкий голос. — Как ты можешь быть одержим человеческой женщиной?
Говорящий был из командиров демонов. Он осмелился сказать то, что не осмеливался сказать никто.
Вертикальные зрачки в глазах Гуан Мина сузились, его взгляд стал холодным и устрашающим.
— Ню Цзю, ты посмел нарушить молчание?
На лице говорящего демона была паника. Он резко взлетел и, ударившись о потолок, с громким стуком упал рядом со мной, ударив меня в бок.
Он хотел встать, но Повелитель Демонов прижал его к полу, лишив возможности двигаться.
— Слушайте внимательно, — голос Повелителя Демонов был ровным, от этого более пугающим. — Юань Цзюньяо — особенная. Если кто-то осмелится прикоснуться к ней, его постамент будет разбит на мелкие осколки.
Командиры демонов смиренно опустили головы, не смея издать ни звука.
