Зеркальный кристалл Гадюки — реликвия, которая могла соперничать с Евангелием Песков, Святыми Облачениями Селены или Наказанием — ни что иное, как эпическая вещь. Часть его силы заключалась в том, что он мог копировать любую реликвию равной или меньшей силы, а также людей.
Клауд Хок устало вздохнул.
«Грёбаный урод. Яблочко, блядь, от яблони недалеко упало».
Держа клинки-кресты, Гадюка и его копии медленно двинулись вперёд. Оставшиеся Стрелы, Высасывающие Жизнь, зависли в воздухе, неподвижные, но готовые нанести удар в любой момент. Со зловещим свечением наконечники стрел начали вращаться.
Гадюка собирал всю силу стрел, готовясь к последнему удару. Сейчас они стали более смертоносны, чем когда-либо прежде.
Но сам охотник на демонов сохранял совершенно беззаботный вид. Он был спокоен и сдержан, как будто у него всё под контролем. В конце концов, этот молокосос ещё слишком молод и незрел, чтобы действительно представлять угрозу!
— Если я не ошибаюсь, такой всплеск энергии можно использовать только один раз за долгое время, да и то на короткий период, — это был не вопрос, а констатация факта. Гадюка смерил противника бесстрастным взглядом. — Мне любопытно, приготовил ли ты что-нибудь к тому, что произойдёт дальше?
После краткого мгновения шока Клауд Хок снова взял себя в руки. Парень всегда был практичным человеком, и никогда ещё не сталкивался с реликвией, которая была бы полностью непобедимой. По крайней мере, чем мощнее реликвия, тем больше психической энергии требуется для её поддержания.
Каким бы невероятным и разнообразным ни было зеркало, оно ограничивалось силой того, кто его носит.
Для Гадюки призвать так много копий — как себя, так и этих реликвий — это, должно быть, очень непросто. Парень подозревал, что обычный охотник на демонов уже свалился бы от истощения, не в силах использовать даже использовать жезл экзорциста.
Даже если бы Гадюка обладал талантом и способностями кого-то вроде Селены, он всё равно не смог бы продолжать в том же духе долго.
Насколько знал Клауд Хок, у этого урода не могло быть инструмента, который накапливал бы энергию, как Священное Облачение. Гадюка уже должен был израсходовать большую часть своей выносливости. Сколько ещё он сможет сражаться на пике своей силы? Более того, сейчас он делит своё внимание между собой и тремя копиями. Пугающе, конечно, но и хитроумно. Новые зеркальные Гадюки должны быть намного слабее того, с которым он только что сражался. Сколько раз они смогут атаковать, прежде чем их энергия иссякнет?
Клауд Хок полагал, что они рухнут сами по себе всего через несколько минут.
Помимо этого, существовали ограничения на то, что могло делать зеркало. Не потребовалось много времени, чтобы распознать связь копий с реликвией и то, что зеркало постоянно подпитывало их энергией. Без этого постоянного снабжения копии не могли бы проявиться.
Другими словами, чем больше копий сделано, тем более нестабильными они будут по отдельности. Кроме того, чем дальше копии удалялись от материнской реликвии, тем больше энергии требуется для поддержания прочной связи.
Страж «Когтей Бога» с сожалением покачал головой:
— Ты, безусловно, необыкновенный парень, босс. Это очевидно, учитывая то, что ты сделал. Такая… жалость. Ты был бы великолепен во всём, что бы ты ни решил сделать, но ты просто решил взяться именно за такое гиблое дело…
Он не просто выигрывал время. Клауд Хок не слишком любил заискивать перед другими, но после боя с Гадюкой он мог проявить уважение, где это было необходимо. Да, он твой враг, которого нужно убить, но он силён, собран, и масштабы того, что он сделал, достойны восхищения, независимо от того, на чьей стороне он сражается. Рано или поздно он вырастет и станет таким же впечатляющим человеком, как и его отец.
Конечно, если только не умрёт. По жестокой иронии судьбы самые яркие звезды сгорают быстрее всех. Как Белинда.
— На самом деле, это я завидую тебе. Ты свободен жить и умирать так, как тебе только заблагорассудится, без бремени. И всё же я не могу назвать тебя мужчиной. Ты так и остался глупым мальчишкой.
Клауд Хок был благодарен за каждую секунду пустой болтовни, поэтому он оглянулся на старшего охотника на демонов с любопытством:
— Почему это?
Гадюка сделал шаг вперёд. Медленно, впечатляюще, заполняя пространство между ним и врагом удушающей аурой.
— Настоящий мужчина находит свой путь и придерживается его. Неважно, как упорно он должен сражаться, сколько бы крови он не потерял, он никогда не свернёт назад. Настоящий мужчина умрёт без жалоб, служа своей цели.
— А как насчёт тебя и твоей цели? — возразил Клауд Хок. — Ты когда-нибудь задумывался о том, что всё это ничего не стоит?
— Когда я был молод, я насмехался над идеей, что «взмах крыльев бабочки может вызвать ураган через год». Теперь, когда я стал старше, мои взгляды изменились. У каждого поколения есть свои герои, но я на них не равняюсь. Я сохраняю своё уважение к обесцвеченным костям, устилающим наш путь, к сотням тысяч людей, которые погибли и чьи имена никогда больше не будут произнесены. Герои, которым мы любим поклоняться, стоят на их плечах. Эти забытые жертвы — основа нашего вида.
Он сделал ещё один шаг. Его присутствие, казалось, заполнило всю комнату. Бесстрашный, решительный.
Неудержимый.
— Возможно, ты находишь наши методы смехотворными. Ты можешь насмехаться над нами точно так же, как насмехался бы над этой маленькой бабочкой и её нелепыми, возвышенными иллюзиями, что она меняет мир. Но я… Я был бы горд стать этой бабочкой. Я был бы рад стать ещё одной грудой безымянных костей, которая поднимает других! Я могу погибнуть, но, по крайней мере, мой труп приблизит человечество к неизбежной победе!
Двое мужчин смотрели друг на друга в короткой и неловкой конфронтации.
Клауд Хок действительно уважал этого человека. Гадюка, в свою очередь, уважал его. Но этим двоим было суждено оказаться по разные стороны баррикад в этом конфликте.
Гадюка медленно поднял руку:
— Я ещё не закончил. Я не могу остановиться. Но твоё путешествие закончится здесь!
Все четыре копии Гадюки выпустили в него обжигающие столбы света. В это же мгновение оставшиеся Стрелы, Высасывающие Жизнь, тоже пришли в движение.
— Мне жаль, — острое чутьё Стража помогло ему увернуться от лучей. Подпрыгнув, он перемахнул через сеть смертоносного света. Его Серебряные Змеи опасно поблёскивали в руках. — Я ещё не готов умереть.
Пронзительный звук отразился от каменных стен пещеры, когда стрелы полетели в его сторону.
Они двигались быстрее скорости звука, но Клауд Хок отразил их одним из своих мечей. Когда лезвие соприкоснулось со стрелой, парень почувствовал, как взрыв силы отдался в его руку, заставив её онеметь. Но стрелы отбросило в сторону и, пролетев сквозь группу каменных столбов, они застряли в стене.
Какая удивительная сила! Это всё равно, что пытаться отразить ракету!
Гадюка, не теряя времени, начал последующую атаку. Он вложил больше своего ментального мастерства в стрелы, увеличивая их смертоносность. Однако не все они нацелились на Клауд Хока. Некоторые направили свои сверкающие наконечники на Отэм.
Подобная атака — больше, чем мог выдержать Клауд Хок. Как девушка должна была защитить себя, если он сам мог это сделать?
В то же время все четыре Гадюки атаковали. Четыре одинаковых клинка-креста, пылающих божественным светом, ударили в унисон. Клинки молниеносно приближались к Клауд Хоку следом за стрелами, создавая непроницаемую стену силы.
Это было безупречно. Стражу некуда было деться.
Его план состоял в том, чтобы выпустить стрелы; держаться вне досягаемости и вести их по кругу, тратя психические силы Гадюки. Оказалось, что это невозможно, поскольку связь, скорее всего, перемещалась с помощью Гадюки, сохраняя поток энергии стабильным. Клауд Хок снова оказался окружён яростным и непреодолимым натиском.
Он чувствовал себя листом, попавшим в ураган, и порывистый ветер грозил разорвать его на части в любой момент.
Тем временем Старейшина, стоя в стороне, никак не мог прийти в себя. Было таким шоком воочию увидеть, на что способны эти люди. Кроме того, в его глазах горел ревностный огонь. Он слышал об охотниках на демонов, но впервые увидел, что истории не отдают им должного.
Лесная Долина слишком долго была отрезана от остального мира. Не слишком ли она отстала от всего остального мира?
К счастью, драконы, созданные Пастухом — при всей его мудрости — оказались устойчивы к силе охотников на демонов. Теперь их уже больше тысячи, и они будут охранять Долину. Даже Элизийцы не смогут пробиться мимо них.
Ещё немного… ещё немного, и они смогут сломать печать. Величайшее сокровище Пастуха почти в его руках!
Старейшина был уверен, что настоящая сила придёт, когда он получит эту вещь. Достаточно силы, чтобы вывести свой народ из их зелёной клетки на свободу и превратить их воинов в силу, которая могла бы соперничать с Элизийскими охотниками на демонов.
Молодой человек, которого Отэм выбрала своим защитником, явно не мог сравниться с Гадюкой. Его смерть — всего лишь вопрос времени!
Отэм увидела, как две Стрелы, Высасывающие жизнь нацелились на неё. Ветер от их вращающихся наконечников трепал её волосы и одежду. Ей показалось, что она смотрит в лицо смерти, и её холодные руки на дрожащих плечах заставляют её чувствовать себя маленькой и беспомощной.
Девушка так старалась спасти Долину. Она отчаянно пыталась стать хорошим лидером. Почему же она всегда чувствовала себя обузой?
Положение Клауд Хока стало ужасным, и он едва держался. У него не было никакой возможности спасти её. Мерцающий свет стрел заполнил её зрение.
Дрожащими руками она сняла с пояса Флейту Пана.
В последнем акте протеста девушка поднесла флейту к губам и издала единственную чистую ноту. Нота разнеслась по округе. Больше, чем просто звук. Его гулкий звон проникал в сердца всех, кто находился рядом, захватывая их волнами психической энергии, которые распространялись во всех направлениях.
Стрелы задрожали, затем остановились.
Гадюка был ошеломлён психическим взрывом, и на его лице появилось удивление. При невероятном стечении обстоятельств его связь со Стрелами, Высасывающими Жизнь разорвалась.
Таким образом непроницаемая стена атак, которая приближалась к Клауд Хоку, приостановилась. Уклоняясь от перекрёстных ударов Гадюки, у него осталось достаточно времени, чтобы телепортироваться на несколько десятков метров от опасности.
Он поднял глаза. Стрелы неподвижно висели в воздухе.
Каким-то образом Отэм оказала на них влияние своей Флейтой. Даже сама девушка не знала, что артефакт способен на такое. С тех пор, как она получила Флейту, она знала только, что та способна управлять безмозглыми животными с помощью своего психического импульса.
Кто бы в это поверил? Волны прерывали связь между стрелами и их хозяином, лишая их направления. Будучи реликвией эпического уровня, Флейта оказалась чем-то большим, чем просто способом подчинять животных своей воле.
— Разбей зеркало! — крикнул ей Клауд Хоку.
Отэм сразу поняла, о чём он говорит. Девушка снова дунула в Флейту, и на этот раз стрелы полетели по её воле. Гадюка попытался помешать им, но Клауд Хок преградил ему путь.
Зеркальные Гадюки набросились на него.
Когда клинки-кресты закипели максимальной силой, Страж «Когтей Бога» почувствовал, как его обдало жаром. Они приближались всё ближе и ближе, но стрелы достигли цели первыми. Зеркало разлетелось вдребезги, и клинки тут же остановились, всего в нескольких дюймах от его лица. Через мгновение отражения взорвались сотней миллионов осколков света, а затем исчезли; мечи, зеркальные гадюки, стрелы. Всё.
Зеркало уничтожено! Безудержная ярость поднялась внутри Гадюки.
Тут же он ударил кулаком в сторону Отэм и выпустил в неё смертельный луч из своего кольца. Удар достиг цели, и в самом центре её груди появилась обугленная дыра. Девушку подбросило в воздух, как тряпичную куклу, и она с силой ударилась о каменный пол в дюжине метров от того места, где стояла. В груди осталась обугленная дыра размером с кулак, а на лице застыло удивлённое выражение.
— Блядский ублюдок! — Клауд Хок взревел от ярости и бросился на Гадюку, изо всех сил размахивая своими Серебряными Змеями.
Тусклый отблеск прошёл сквозь левое запястье Гадюки без всякого сопротивления, как будто оно было сделано из бумаги. Брызги горячей, ярко-красной крови разлетелись ужасным веером, а отсечённая рука упала на каменный пол пещеры с противным хлюпаньем. Парень не остановился, и прежде чем отсечённая конечность успела упасть, в центр груди Гадюки пришёлся ужасающей силы удар. Грудина разлетелась на осколки, а рёбра сложились внутрь, превратив сердце и лёгкие в пару килограмм отменного фарша. Из носа и рта мужчины хлынула кровь, и тот рухнул навзничь.
Глаза Старейшины расширились от ужаса. Отчаяние вспыхнуло в его взгляде, когда он посмотрел на алтарь и кристалл. То, что находилось внутри, уже почти видно. Ещё немного. Ещё совсем чуть-чуть!
