Когда потери были подсчитаны, выяснилось, что из 2500 солдат Армии чиновников, которые принимали участие в битве, выжило 1300. А это означало, что погибших было 1200 человек. Практически половина отряда Лю Манга была уничтожена в этом бою, из-за чего в их рядах царила довольно мрачная атмосфера.
С другой стороны их противник так же понес довольно тяжелые потери. Из 7000 кавалеристов Силян, лишь 400 человек смогли сбежать вместе Ху Че Эром. 4300 человек были взяты в плен, а еще 2300 были убиты. По большей части такой результат вышел из-за того, что Лю Е приказал баллистам стрелять по всадникам, что значительно снизило их точность и боевую эффективность, в противном случае, трупов было бы намного больше.
Помимо пленных кавалеристов, Лю Манг так же получил порядка 5000 лошадей, что было так же заслугой Лю Е. Остальные лошади либо были убиты, либо были слишком тяжело ранены, чтобы оставаться на ходу.
«5000 лошадей!» Лю Манг был сильно поражен. Он всегда хотел позволить Чжао Юню сформировать полноценный кавалерийский отряд, однако у него просто не было столько оружия и лошадей. Он мог рассчитывать лишь на разведение лошадей, из-за чего формирования Белой кавалерии пришлось отложить на неопределенный срок. Но получив 5000 лошадей, он не только сможет восполнить потери Волчьей кавалерии, но и у него самого останется достаточно лошадей для формирования Белой кавалерии численностью не менее 2000 штыков. Чжао Юнь больше не будет командиров нескольких сотен человек, теперь он станет полноценным кавалерийским генералом.
«Господин, что нам делать с пленниками?» спросил Лю Е. Пленников было намного больше, чем войск у Лю Манга. Однако все они были уже связаны и обезоружены. Они не могли оказать сопротивление. Тем не менее, эту араву все еще нужно было кормить и поить, что так же было довольно дорогим удовольствием.
«Казните и похороните их!» Лю Манг не был жестоким, однако он не мог позволить себе содержание такого количестве военнопленных, кроме того, это воины все еще имели большой кровный долг перед ним. Кавалерия Силян была смесью народов Хань и Цян. Народ Цян был жесток и лишен чувства справедливости к народу Хань. Ханьцы, которые служили в кавалерии Силян так же переняли многие привычки Цян, так что Лю Манг не хотел щадить этих «зараженных» ханьцев. (п.п. с*ка, степень фашизма и национализма у автора просто зашкаливает!!!!)
«Похоронить?» Лю Е не ожидал, что Лю Манг окажется настолько безжалостным, чтобы одним махом решить судьбу тысяч людей. Он теперь вообще не понимал, что за человек был его господин. Он не был тираном, который угнетал свой народ высокими налогами и даже помогал гражданскому населению используя свои военные ресурсы. Его промзона в первую очередь начала решать проблемы простых людей, а не военных. Он так же строго наказывал любых нечистых на руку чиновников и требовал соблюдения справедливости для людей. Но его нельзя было назвать и хорошим человеком. В Ваньчене он был подобен Богу Смерти, истребив практически все дворянские кланы в городе, включая женщин и детей. А теперь он был намерен убить сразу 4000 безоружных и пленных солдат.
Лю Е не считал это критически важным вопросом, так как он был довольно гибкой личностью, в противном случае он не стал бы изучать математику и механику. Он так же не был из тех, кто ставил интересы своей нации на первое место, ярким примером чего является его служба Као Као. Единственное, что его интересовало, это то, насколько хорошо относились именно к нему и насколько велики были у него возможности проявить свои таланты. Так случилось, что именно Лю Манг заметил и оценил его таланты. Поэтому, пока Лю Манг не отворачивался от него, он продолжил бы верно служить ему.
«Господин, мы не можем убить всех пленных!» Лю Е покачал своей головой.
«Но если мы оставим их, то сами окажемся в плачевной ситуации. У нас просто нет достаточного количества провизии, чтобы прокормить всю эту прорву ртов. Кроме того, у нас намного меньше людей, поэтому это лишь вопрос времени, когда эти товарищи решат восстать против нас. Таким образом, лучше избавиться от них здесь и сейчас, не так ли?» Лю Манг собирался вернуться в Шоучун и у него не было достаточно войск, чтобы охранять всех этих пленников. Если эти ребята решат сбежать, то Лю Манг станет первым, кто пострадает от этого.
«Господин, я не говорю, что мы должны пощадить их всех, я говорю, что мы не можем убить их всех! Эти воины добровольно сдались нам и если мы сейчас убьем их всех, то больше никто и никогда не станет сдаваться нам в будущем!» обьяснил Лю Е.
Лю Манг вовсе не был из числа тех, кто считал, что заключенных нельзя убивать. Однако доводы Лю Е все еще имели смысл. Если все пленники будут убиты, то никто больше не рискнет сдаваться им в будущем. В эти смутные времена справедливость была редким явлением, из-за чего ее ценность возрастала еще больше. Правитель, который следуют кодексу чести, не обязательно добьется успеха, но он все еще может собирать вокруг себя людей. Одним из таких примеров был Лю Бей. Хоть он был тем еще лицемером, но люди все равно тянулись к нему. Его образ великодушного правителя позволяли ему раз за разом вставать на ноги, несмотря на его многочисленные поражения.
Если Лю Манг сейчас убьет всех пленных, то его негативная репутация возрастет еще сильнее, а его противники больше не будут сдаваться и будут сражаться до самого конца.
«Кроме того, господин, даже если Вас не особо волнует Ваша репутация, не забывайте, что Вы так же получили 5000 лошадей, а найти умелых людей для кавалерии намного сложнее, чем найти лошадей. Особенно это касается Центральных равнин. Даже если мы соберем элитных героев этих земель, создать из них элитную кавалерию будет крайне не просто. На это нужно будет потратить не менее года времени. Может ли господин позволить себе такую роскошь?»
Лю Е был совершенно прав. У Лю Манга не было столько времени. Сейчас в мире происходили большие изменения. Победитель в Северных землях уже должен был определиться, поэтому Лю Мангу нужно было как можно скорее разобраться с Лю Беем, Чжан Сю и Сан Це. Если он вскоре не войдет на Центральные равнины, то их захватит Као Као. Именно по этой причине Лю Манг крайне нуждался в элитных войсках, а развитие Белой кавалерии было его первоочередным приоритетом. Лю Манг не мог ждать целый год, не говоря уже за то, что за год обучить элитную тяжелую кавалерию было просто невозможно.
«Господин, если Вы действительно хотите создать Белую кавалерию, то Вам стоит смотреть не только на лошадей, но и на их всадников!» сказал Лю Е, указывая на заключенных. Все они были отличными кавалеристами, которые очень нужны были Лю Мангу. И так как они были из кавалерии Силян, то идеально подходили для этой работы. Если они были недостойны, то никто не был достоин.
«А что насчет людей Цян?» Лю Манг хотел кавалерию Хань, а не смешанный гибрид. Кроме того, на руках людей Цянь была кровь множества ханьцев, чего Лю Манг простить им не мог. (п.п. Бля, да с момента начала рассказа, главный герой только и делал, что убивал ханьцев! Он с Цян столкнулся лишь когда встретил кавалерию Силян! И теперь он обвиняет их в том, что они убили ханьцев — и этот «ай-яй-яй»… Что за ересь?!)
«Господин, я же уже сказал Вам, я не запрещаю Вам убивать их, я лишь говорю, что Вы не можете убить их всех!»
«Я не могу убить их всех?» Лю Манг посмотрел на Лю Е и тот согласно кивнул головой.
«Лю Е, теперь я понял тебя.»
Затем он махнул своей рукой: «Солдаты!»
Сотники тут же почтительно сложили ему свои кулаки.
«Разделите пленных на Хань и Цян!» приказал он.
«Есть!» его люди принялись выполнять приказ. Вскоре 4000 пленных были разделены на 2 группы приблизительно по 2000 человек. Те, у кого были аккуратно завязанные волосы, были ханьцами, так как они не осмеливались нарушать заветы своих родителей и не стриглись. С другой стороны были Цян, который в сильную жару могли запросто побриться на лысо. Их волосы были растрепанными и короткими, чтобы не закрывать им обзор.
«Я не из Цян, я из Хань!» вдруг крикнул один солдат с короткой прической, но с явным ханьским акцентом.
Солдат, который проводил разделение, нахмурился и уже собрался перевести его в группу ханьцев.
«Постой!» Лю Манг заметил это и направился к ним, останавливая солдата.
«Господин?» солдат тут же попрветствовал его.
«Ты из Хань?» спросил Лю Манг заключенного.
Заключенный с короткими волосами быстро кивнул: «Да, я из Хань, я из Чанана!»
«Ясно.» улыбнулся Лю Манг. Увидев эту улыбку, заключенный почувствовал облегчение. Но прежде, чем он успел перевести дух, его глаза увидели очень знакомое тело. И в миг, когда он понял, что это было его тело, его сознание угасло навсегда.
Лю Манг только что лично убил этого заключенного. Затем он поднял голову и громко сказал: «Этот человек отказался от своих корней Хань! Он больше не был ханьцем, а стал чем-то крайне отвратительным!» вони могли брить свои головы на лысо, так как жара реально была серьезной проблемой для любого человека, однако волосы этого воина так же были завязаны в традиции Цян, что по факту было равносильно предательству родного народа. Лю Манг ненавидел таких людей даже больше, чем иностранных захватчиков.
«Убейте всех людей Цянь. Никого не щадить!» приказал он Армии чиновников.
«Есть!» солдаты кивнули и быстро обнажили свои мечи.
«Эй, ты же сказал, что не убьешь тех, кто сдастся! Если ты откажешься от своих слов, то станешь подлой гнидой!» воскликнул командир из Цян
«Я нарушаю свое слово? Я подлая гнида? Если ты так считаешь, то это твое право! Я могут быть добрым и милосердным для своих людей, однако в моем словаре, вы, люди из Цян, не считаетесь людьми. Чего вы стоите? Убейте их!» крикнул Лю Манг стоявшему рядом солдату. Люди из Цян убили огромное количество ханьцев, количество жертв среди простого населения до сих пор не было посчитано. Некоторые из Цян могли быть ни в чем не виноваты, но Лю Манг решил убить всех Цян. Он хотел мира для народа Хань. Он возродить империю Хань, он не хотел создавать многонациональную империю.
«Братья, давайте сопротивляться!» никто не захочет просто сидеть и ждать своей смерти. Воины Цян изначально были совсем не былыми и пушистыми, а когда Лю Манг решил убить их, он тут же показали всю свою свирепость.
«Хаха, может до того, как вы сдались, это и сработало бы, но неужели вы думаете, что это сработает сейчас?» рассмеялся Лю Манг, глядя на воинов Цян, которые повскакивали на ноги. Они были без оружия и доспехов, в то время, как им противостояли сотни тяжеловооруженных воинов. В подобной ситуации единственный логичный исход — это лишь их смерть!
(п.п. эта глава меня окончательно убивает. Мало того, что уровень национализма и фашизма здесь просто зашкаливает, так и уровень логики упал ниже плинтуса. Логика в этом рассказе и ранее сильно хромала, но здесь уже совсем все плохо. Я бы еще согласился с автором, если бы противниками войск Лю Манга были какие-нибудь крестьяне, которые оружия в руках никогда не держали, вдоволь не ели и вообще жили на грани смерти, но блин, 2000 матерых вояк, пускай даже безоружных и без доспехов, просто сотни тяжелых мечников — автор реально думает, что они им ничего сделать не смогут? Тяжелая пехота очень мощная лишь в боевых постороениях, а в боях один на один, легко броннированный воин имеет весьма внушительное преимущество из-за своей мобильности. Если противников будет 2 на одного тяжелого мечника, то у мечника почти наверняка никаких шансов на победу! В общем ересь все это!)
Затем слова Лю Манга были воплощены в жизнь. Никто из Цян не был помилован. Их крики перед смертью внушали ужас даже воинам из Армии чиновников перед хладнокровием своего господина.
«Господин, Вы в порядке?» Хуан Чжун был полководцем, который сам убил немало врагов, однако даже ему стало не по себе от этой бойни. Даже несмотря на то, что он был бесконечно предан Лю Мангу, он все еще считал, что его методы были слишком тираничны.
«Старик Хуан, ты считаешь меня тираном или мясником?» вдруг спросил его Лю Манг, равнодушно наблюдая за этой бойней.
«Я не смею!» Хуан Чжун был достаточно взрослым, чтобы годиться Лю Мангу в отцы, однако Лю Манг все еще был его господином, а подчиненному было крайне не к лицу жаловаться на своего господина.
«Ты не смеешь? Хаха, что ж, тогда позволь я скажу это за тебя! Я — тиран! Я — деспот! Такой человек, как я, приказал бы убить их всех, даже если бы здесь их был целый миллион!» Лю Манг предпочитал быть опозоренным, чем молча наблюдать за тем, как страдал Хань.
