(п.п. Оказывается, вокруг Рэндидли пшеничное поле. В предыдущей главе исправлю этот момент).
Пока Покровитель Пепла говорил, Рэндидли бросил взгляд на портал. Из него появились жукоподобные существа, что начали расползаться во все стороны. Внезапно Рэндидли взмыл в небо и смог увидеть общую картину этих земель. Кроме пшеничного поля Рэндидли увидел реку и густые джунгли на её другом берегу. Вблизи джунглей располагалась небольшая деревня, где собирали фрукты синие существа, что с виду напоминали текущую внешность Покровителя Пепла.
— Стоит подметить, что назвать его тобой — это не совсем точно. Но именно так ощущается встреча со вторым Великим Бедствием. «Что если бы я выбрал меч? Что если бы я сосредоточился на улучшении льда? Что если бы мои близкие не умерли?» Именно такие вопросы, что терзают человека изнутри, определят конечный вид испытания. Временами эти вопросы способны до невероятной степени исказить отражение, с которым ты будешь вынужден столкнуться. Искажение может зайти настолько далеко, что твои враги перестанут каким-либо образом напоминать тебя или твой народ. Таким было Великое Бедствие, что спустилось в мой мир.
— Мой народ поклонялся Мировому Ядру, — продолжил Покровитель Пепла и наклонил голову в сторону джунглей, что были под ним и Рэндидли. — Мы верили, что каждое растение, каждая крохотная травинка своей корневой системой стремится к Мировому Ядру. Своим образом жизни мы заботились о росте Мирового Ядра, и оно дарило нам жизнь. Даже после появления Системы мы остались неизменным и мирным народом. Мы твёрдо отстаивали свои жизненные устои. Наша культура была так сильна, что ничто не могло пошатнуть нас…
Рэндидли несколько озадачивало то… насколько человечным казался Покровитель Пепла, казался Улаат с его обычной внешностью. Но когда глаза этого существа смотрели на происходящее внизу, они каменели. Жукоподобные создания продвигались всё дальше и пожирали всё на своём пути. Позади этих существ оставались лишь бесплодные пустоши.
— Почему… ты рассказываешь мне это…? — прошептал Рэндидли. Конечно, он хотел знать о втором Великом Бедствии и способе победить его. Однако он умышленно напомнил себе, что Великое Бедствие было более поздним испытанием. Сейчас же всё внимание Рэндидли было сосредоточено только на прохождении этого испытания Покровителя Пепла.
— Быть Посвящённым — это привлечь моё внимание. Быть Помазанником — это нести мои благословения и коснуться мира Горя, что я создал для себя, — медленно говорил Улаат. Те жуки внизу достигли деревни народа Улаата. Они застали жителей врасплох и устроили жестокую резню среди ничего не подозревающих существ.
— Я считаю, что каждый Покровитель вкладывает собственный смысл в своего Избранного. Другие Покровители считают, что раз образы их протеже похожи на их собственные, то они должны унаследовать часть проклятой мантии, которую мы как Покровители обязаны нести на своих плечах.
Когда было убито каждое существо в той деревне, Улаат оторвал от неё взгляд и посмотрел на Рэндидли. Его пепельные глаза продолжали отслаиваться.
— Знаком ли ты с агонией вечного существования? Или становлением идеей, из-за чего ты не способен погибнуть или эволюционировать? Хотя… откуда? Как переменчиво и ярко горит твой потенциал, Рэндидли Гостхаунд. Твоя уверенность в успехе достойна восхищения хотя бы потому, что она способна существовать даже без каких-либо оснований.
Сжав руки в кулаки, Улаат наклонился к Рэндидли. И тогда Рэндидли не смог не заметить пятна на руке и плече Улаата, в местах которых его тело дымилось и распадалось. От взгляда на это складывалось впечатление, что это созданное им тело медленно сгорало изнутри.
— Чтобы достичь луны, нужен не умник, что понимает невозможность этого. Здесь нужен дурак, что даже не подумает о таком. Быть Избранным мной — это принять просьбу достичь луны.
— Меня терзает вина. Я не могу умереть. Я не могу покинуть свой мир когда-либо кроме моментов, чтобы испытать дураков подобным тебе, которые даже не слышали о моей репутации. Я так устал. Я настолько сильно устал. Покровитель не может исчезнуть… но я считаю, что моё сознание способно на это… если моя мантия перейдёт другому.
Рэндидли молча смотрел на Улаата, тело которого постепенно сгорало и превращалось в его форму Покровителя Пепла. Жуки внизу продолжали охватывать мир и оставлять позади себя лишь пустыни и тысячи смертей. В какой-то момент мир узнал об этом, и населяющие его существа стали сопротивляться. Взгляд Рэндидли обнаружил грандиозные церемонии с участием экзотичных растений этого мира, что усиливали воинов народа Улаата. Вскоре экспансия жуков была остановлена.
В каком-то смысле эта ситуация напоминала Упырей, что подавляли копейщиков одним своим количеством. Их попросту слишком много. Рэндидли предположил, что общим мотивом второго Великого Бедствия было противостояние нескончаемому потоку противников. Он сохранил эти мысли до лучших времён, а пока сосредоточился на Покровителе Пепла.
Покровитель продолжал рассматривать ведущуюся войну, а Рэндидли поднял глаза на него.
— Ты хочешь… передать свою силу мне? И если учитывать, что ранее никто не смог стать твоим Избранным, то процесс этого…
На этих словах Рэндидли застыл. Он стиснул зубы.
— Нет… ты хочешь передать мне не эту силу. Ты хочешь отдать…
Покровитель Пепла улыбнулся и поднял руку. На этот момент почти всё его тело покрылось пятнами и распадалось под действием обжигающего жара его внутренностей, что сжигали всякую внешность, которую он создал для себя.
— Да. Этот образ. Настолько сильный, что позволит в одиночку выйти против второго Великого Бедствия. Всё остальное будет поглощено этим крошечным образом. Забери его, Рэндидли, и освободи меня.
Рэндидли не отрывал глаз от горящего красно-оранжевого уголька на ладони Покровителя Пепла. Он тщательно обдумывал всё сказанное этим существом. Как он мог судить из своего взаимодействия с Созданием и информацией, которую он узнал из его украденных воспоминаний, то Система искала нечто очень специфичное. В процессе этого она не брезговала собирать сильные образы для собственных целей. Если рассматривать Великие Бедствия как способ усиления и изоляции образов, то каждое Великое Бедствие отсеивало образы, что были бесполезны для Системы.
Первое Великое Бедствие испытывало силу образов, а второе… Рэндидли призадумался над этим. Казалось, второе Великое Бедствие проверяло остроту и устойчивость образов. Именно ради таких целей второе Великое Бедствие было настоящим воплощением всех потаённых страхов жителей мира и его образа.
Прищурившись, Рэндидли начал осторожно подбирать в мыслях слова, которые он скажет следующими. Со стороны казалось, что Покровитель чего-то ждал. Битвы внизу становились всё более кровопролитными, когда синехвостые существа останавливали жуков. Внезапно Рэндидли поразила мысль, что Великое Бедствие основывалось на образе всего мира. С такой точки зрения становилось проще понять, почему страхи и опасения мира становились до такой меры ужасными и порочными, чего никто не мог ожидать. От такого Рэндидли задумался, чего больше всего боялись жители Земли.
Возможно… они боялись его самого.
Но насущная проблема ошеломляла его. Образ, что пережил пришествие двух Великих Бедствий, будет неимоверно сильным. Если рассматривать его с точки зрения уровней навыков… то примерные оценки Рэндидли указывали где-то между четырёхсотым и пятисотым уровнем. Возможно, это заниженные оценки. Но тревожило и другое. Уровень не учитывал страсть, которую человек вложил в свой образ. Если Рэндидли и научился чему-то у Скарч, то эта вещь была наиболее важной. Если сейчас он примет в себя настолько могущественный образ Покровителя Пепла…
Тогда можно не удивляться, что все остальные кандидаты на Избранного Пеплом погибли. В качестве небольшого примера этому Рэндидли мог привести Сило и те изменения, что переживал этот человек после поглощения того странного Эфира, изменяющего саму сущность человека. Это изменило его до такой степени, что Рэндидли ощущал Сило глубоко в тылу Упырей, пусть Сило практически не двигался в том месте.
Впрочем, эти ситуации не идентичны, ведь Сило поглощал чей-то обработанный Эфир. Это не было чистым образом, а скорее мыслями, воспоминаниями, эмоциями и жизненной энергией, что смешались воедино в том Эфире. Такое себе полотно чьего-то существования.
Если представить эту пару случаев более наглядно, то Сило пытался плыть против течения обширной реки, тогда как Покровитель Пепла предлагал десятую часть всей этой реки, что была сжата в шар размером с кулак и брошена в руки Рэндидли. Даже сейчас было трудно вообразить истинную плотность этого образа.
С целью получить чуть больше времени, Рэндидли указал рукой на мир под собой. Там что-то происходило с самим воздухом… ведь даже отсюда Рэндидли ощущал некий жар.
— Где ты был во всём этом…?
— Хороший вопрос, мальчик, — широко улыбнулся Покровитель Пепла. — Мальчик по имени Улаат всё ещё растёт внизу. Это плавно подводит нас ко второму секрету: жизнь Улаата. Ты получил право узнать этот секрет своим правильным вопросом. Но сперва позволь мне рассказать необходимую информацию.
— В большинстве случаев приход второго Великого Бедствия приводит к одному из двух возможных исходов. В первом случае есть однозначный победитель. Либо первоначальный образ мира победит свои страхи, либо страхи превзойдут его и станут новой реальностью. По сути, страхи — это всего лишь преувеличенная проекция, пока она не пошатнёт и не заменит начальную реальность. Системе безразлична победа или поражение в этой ситуации, ведь она ищет только силу.
Покровитель Пепла взмахнул рукой и пейзаж сменился. Они оказались над небольшой деревушкой на приграничной территории между двумя сторонами, но эта деревня не была настолько близко к передовой, чтобы ей стоило волноваться о постоянных набегах жуков.
— Во втором случае мир заходит в тупик по той или иной причине. Иногда образы оказываются равными по силе, иногда один образ сильнее другого, но его носители неправильно сражаются со своим противником. Теллус, мир Пятой Когорты, это одно из таких мест.
Они спустились к земле, и Рэндидли вместе с Покровителем Пепла оказался в небольшом домике у верхушки дерева. Снаружи дом не выглядел особо примечательным, да и внутри ничем не выделялся. В доме находился мужчина и женщина, что играли с ребёнком. На стеллажах возле стены лежали свитки. Наступила ночь, и мужчина зажёг свечу, чтобы прочитать несколько свитков, скопившихся на своём столе.
— Как принято, даже в такой удивительной Системе происходят несчастные случаи, — медленно начал Покровитель Пепла. — Иногда меня посещают мысли, что я — любимчик судьбы, ведь я выжил. Но уже как тысячу лет этих мыслей не было ни разу. Вместо этого… я предпочитаю считать, что с самого начала меня прокляли.
Мужчина в доме приступил к чтению свитков вслух. По мере этого женщина становилась всё более и более рассеянной. Её руки перестали играться с ребёнком, и она с тревогой посмотрела на мужчину.
Разумеется, ребёнок ничего не мог тогда понять. Он ещё слишком мал, но уже мог удерживаться в сидящем положении с помощью своего хвоста. Когда женщина отвлеклась на голос мужчины, ребёнок начал отползать от неё.
Внезапно женщина поднялась на ноги и выбежала из комнаты. Мужчина поспешно отложил свиток в сторону и последовал за ней. Ребёнок же не терял ни секунды, когда полз к мерцающему огоньку свечи. Он полными любопытства глазами смотрел на огонь. Чуть позже ребёнок смог раскрыть руки в сторону и схватить ими ножку стола. Это ничего не дало, поэтому он неумело поднял свой хвост. К удивлению Рэндидли, этот хвост был в два раза длиннее тела ребёнка.
Он едва дотянулся. После нескольких неуклюжих ударов ребёнок уронил свечу на полку со свитками. Широко раскрытыми глазами ребёнок смотрел, как дрожащий огонь постепенно рос. Наблюдающий за этим Рэндидли ощутил, будто он сам начинал гореть вместе с этим огнём. Его грудь охватила практически реальная боль.
— Очень редко имеет место третий случай. В хаосе борьбы рождается настолько сильный образ, что сметает прочь два другие образа… такова моя история.
