Под непонимающие взгляды Грега и его же причитания о тщетности бытия, я поднимался вверх по лестнице, таким же образом обрабатывая каждую дверную ручку, встречавшуюся мне на пути. Со стороны могло показаться, что мои действия — это ненависть по отношению к чистоте, однако на самом деле они являются процессом, выливающимся из методики работы судебных медицинских экспертов. Опознание человека по его отпечаткам пальцев и жировым следам — дактилоскопия, дающая возможность установить, трогал ли тот или иной индивид определённый предмет.
Любое человеческое тело выделяет липиды и пот. Это происходит благодаря активной работе потовых желез, находящихся в дерме кожи. Когда мы касаемся чего-нибудь, особенно гладкой непористой поверхности, то перегородки между бороздками на пальцах, смазанные жировыми выделениями, оставляют след на этой вещи.
Заметить такие «тени присутствия» невооружённым глазом достаточно трудно, хотя в идеальных условиях, например на стекле, возможно. Для поиска отпечатков пальцев на других поверхностях используют мелкодисперсный порошок, та же самая паль, только её частицы в разы мельче. Он ложится на «выпячивания» жировых веществ над поверхностью вещества, липнет к ним, и позволяет разглядеть то, что разглядеть трудно.
Именно таким образом сейчас я пытаюсь найти следы пребывания Мастера ключей в этом доме. Более чем уверен, что такой расчётливый ублюдок, как он, работал в перчатках, но все гении шахмат дуреют, когда события идут не в согласии с их планами, и тогда они начинают совершать ошибки, порой роковые.
Продолжая точечные исследования дверных ручек, мы с Грегом добрались до третьего этажа. Надежда обнаружить отпечатки гасла с невообразимой скоростью, однако, как только наша шайка сыщиков завернула за угол коридора, любые мысли пропали. Их затмило одно единственное желание — вырвать.
*БЛУУУЭЭЭЭЭЭ*
— Твою мать, больной ублюдок! — выругался Грег после того, как содержимое его желудка оказалось на лестнице. Он итак был не в настроении из-за вони, которой его наградил гнилостный младенец, но увиденное добило нервную систему парня.
— Ты в порядке?
— Нет, хочу размозжить мошонку этому засранцу! Как он мог сделать такое! Джейкоб, этот ключник не человек. Он…
— …художник, — неожиданное продолжение фразы непроизвольно вырвалось из моих уст.
— Ну да, псих психу рознь. Может ты ещё и восхищаешься этим?
Грег дрожащей рукой указал на соломенное пугало, установленное прямо напротив окна так, чтобы лучи света, приходящие снаружи, падали на него и освещали каждую деталь творения Мастера ключей.
В глаза сразу бросалась бледная, натянутая на большой чугунный горшок маска. Резиноподобный материал, из которого она сделана, когда-то кровоточил, что не оставляло сомнений — настоящее человеческое лицо. Судя по морщинам и глазным впадинам, мужчина лет шестидесяти с ярко выраженной пигментацией — веснушками.
Ровными швами, почти идеально выверенными, будто под линейку, лицо сшивалось с остальной кожей, покрывавшей бока чугунного «черепа», затылок и макушку. Рот, словно кляпом, заткнули дохлой крысой, хотя, судя по малозаметным следам когтей в области синих губ, грызун был ещё жив, когда художник забивал гвоздь в него.
Голова крепилась к соломенному туловищу, обтянутому кожей свиньи, и, казалось бы, на этом впечатление от манекена кровожадности Алана должно было сойти на нет, но пугали больше всего не пустые глаза, вокруг которых роились мухи, а конечности. Руки и ноги были человеческими, но их кожа, хоть и имела бледноватый оттенок, являлась «разноцветной», то есть принадлежала людям разных рас. Уоллиган специально использовал такой приём, чтобы дать нам понять — чучело сшито минимум из пятерых человек и одной свиньи.
Ужасающее произведение искусства. Это — лебединая песнь Алана Уоллигана, Мастера ключей. Вершина творчества убийцы, способного подчинять себе людей! Такой вывод напрашивается по одной простой, но довольно-таки трудноуловимой причине — судя по разнотипным швам, конечности пришивали разные люди. Жертвы ключника сами сделали это из себя, и только лицо имело «точный» характер соединений.
Действительно мерзко, но как интересно… А ещё более интересно то, где же сейчас эти люди. Раз, два, три, четыре, пять… А-ха-ха-х, если добавить одного человекоподобного ка’и, которого Алану неведомым образом удалось приручить, то в сумме выходит шесть. Шесть дверей, шесть защитников, шесть карт — игра действительно совмещает азарт карт и многоходовку шахмат.
— Боже, да перестань та на него фонариком светить! Джейкоб, ради всего святого, как ты можешь на это смотреть?!
— Просто современное произведение искусства. Не всем по душе, согласен, но даёт много ценной пищи для размышления. Например о том, что ждёт нас за дверью.
— И что же?
— Хах, сюрприз.
Скорчив зелёную от подступившей рвоты рожу, Грег недовольно отвернулся и, приложив достаточно большие усилия, оторвал деревянные перила лестницы. Он изобразил героя комиксов, орудуя получившимися палками, словно одноручными клинками. Выглядело очень даже круто до тех пор, пока один из мечей не вдарил своему владельцу по рёбрам.
— А-ха-ха. Если ты настолько любишь боль, то, быть может, я зря вырвал тебя из любвеобильной хватки гнилостного младенца?
— Я не настолько хорошо лажу с детьми. И хватит уже напоминать! Мне одной вони хватает.
— Пахнет победой над монстром, не так ли?
— Настоящий монстр — автор этого «произведения искусства»!
— Успокойся. Он дал нам весомую подсказку.
Последняя, шестая по счёту дверь, находилась справа от человеческого пугала. На неё падала тень, отбрасываемая символом бесчеловечности и жестокости Мастера ключей. Честно говоря, никогда бы не подумал, что какой-то там подросток способен сотворить столь ужасающий поступок. Хм, даже эти швы выглядят слишком ровными для того, кто занимается шитьём в первый раз. Хотя откуда мне знать, быть может по пятницам он практиковался на куклах Барби, пока остальные студенты пили и гуляли, как им и подобает.
Использовав оставшуюся в ладони пыль на гладкой пластиковой ручке, я щепетильно осветил места наиболее вероятного соприкосновения с ладонью и удовлетворённо выдохнул с облегчением. Как оказалось, Мастер ключей оставил правильную дверь напоследок. Он слишком хорошо знает меня, догадался, что я не стал бы гадать, а просто пошёл бы по порядку.
— Бинго!
— Думаю, ты нашёл отпечаток. Тебя выдаёт твоя улыбка. Редко такое увидишь, даже на дне рождения твоей матери, а тут сразу же. Загадки для тебя как наркотик?
— Скорее поиск ответов, но ты прав. Здесь даже не отпечаток, а целостный след от подростковой ладони. Он действительно закопошился…
— Что ты имеешь в виду?
— Неважно. Давай заберём ключ и наконец-то уберёмся отсюда вместе с Дженнифер. Будь наготове со своими «клинками».
— Меня радует твой оптимизм и шутливость, но время ты не то выбрал.
— Тогда давай найдём подтверждение моему оптимизму. Дай свою карту, хотел бы сравнить её с моей перед входом.
— Чёрт его знает, зачем тебе это, но держи.
Протянув мне даму червей, использованную для открытия первой двери, Грег нахмурился, всеми силами пытаясь сдержать подступивший к горлу комок рвоты. Он даже побледнел настолько, что можно было подозревать ещё одну остановку сердца.
Повертев в руках карты, потерев друг друга, изучив края, я выдал простой фокус крупье — заставил их «потанцевать» между пальцами, а затем отдал даму законному владельцу.
— Где ты научился этим фокусам? — удивлённо спросил мой напарник. — Хотя можешь не отвечать. Если бы я каждый раз спрашивал о том, что меня в тебе удивляет, мы бы ни о чём другом не говорили. Ну что, пойдём?
— Конечно.
Приложив карту к пластиковой дверной ручке, мы услышали лёгкий щелчок. На этот раз механизм не открыл дверь автоматически, только разомкнул замок. Чтобы не искушать судьбу, Грег обмотал руку рукавом своего свитера и повернул набалдашник.
— Боже, как воняет! — он тут же зажал нос, когда из щели между дверью и рамой вырвалось настоящее зловоние разлагающихся тел.
— Добро пожаловать! — раздался грубый, будто бы механический, голос изнутри.
Наши глаза округлились при мысли, что Алан оставил в одной из комнат настоящего, живого, относительно здравомыслящего человека. Предполагалось, что из тех бедолаг, которые сшили пугало, будут сотворены ка’и. Это в корне меняет дело.
Мельком переглянувшись, мы с Грегом вместе открыли дверь до конца и вступили в комнату, освещённую десятком простейших свечей. У дальней стены находился старый массивный стол из тёмных сортов древесины, на котором располагались подсвечники, измазанные белым талым воском, и оторванные кисти рук, сжатые в кулаки, насаженные на гвозди, вертикально вбитые в столешницу, покрытую давно свернувшейся кровью.
За этим адским рабочим местом сидело нечто, также сильно напоминавшее пугало. Толстый человек, чью голову покрывало грубое сукно, из которого делают мешки для зерна, воодушевлённо постукивал четырьмя пальцами по своему столу. Кажется, большой палец у него отсутствует, но почему, сказать трудно из-за чёрных перчаток.
— Раз, два. Я заказывал шесть игроков. Надеялся, следователи SETI будут более активными в моём «казино».
Не успел я задать вопрос, как живое пугало перебило меня, громко притопнув ногой:
— Да-да, мы знаем о них, о вас. Мы знаем больше, чем знают они. Мы знаем. Мы. Что же, Кайл Ридли, сплошное разочарование. Однако ты заставил побегать Мастера ключей.
— О чём он? — спросил Грег, косясь на меня.
— Ваши карты, — продолжил толстяк. — Они не такие, какими должны быть. Вы обманули Мастера. Хах, я не сказал ему. Не бойся, Ридли. Или мне лучше звать тебя Джейкобом? Маленький потерянный мальчик, ищущий силы и справедливости. Испуганный, одинокий, считающий себя Богом, но при этом абсолютно бесполезный.
— Заткнись! — судорожно выкрикнул я и кинулся навстречу толстяку, чтобы ударить, но внезапно меня остановили чьи-то пристальные взгляды. Раздались голоса, шёпотом повторяющие странные фразы.
*Я ГОЛОДЕН, НО У МЕНЯ НЕТ ГОЛОДА*
*СЧИТАЙ. СЧИТАЙ ЕГО!!!*
*РАЗ ПОЛКА С КНИЖКОЙ, ДВА ПОЛКА С КНИЖКОЙ…*
*ПОЧЕМУ ПАХНЕТ СЫРОМ? А КАК ПАХНЕТ СЫР?*
— Тебе не дают покоя они? — даже через сукно было заметно, как пугало улыбнулось. Оно указало рукой в дальний угол комнаты, а затем щёлкнуло пальцами — там зажглась одинокая свеча, осветившая коробку для овощей, из которой сочилась бурая жидкость. — Знаешь, а ведь я старался. К сожалению, так мало сильных людей. Они все сходят с ума из-за боли. Вырви им ноготь — они мать родную придушат, я сними с них кожу, так и вовсе начнут бред нести.
— Грег, не подходи туда и не слушай эти голоса, — предупредил я друга.
— Даже не собирался. Лучше давай возьмём ключ. Ну-ка, человек-тряпьё, какая карта у этой комнаты?
— Ах, нетерпеливые молодые люди. Всё спешат и спешат. Что ж, карта… Хм, а если я предложу другой вариант?
— Ты о чём?
— Сражение на картах такое скучное. Давайте сыграем на… Ваши руки! Если вы выиграете, то независимо от карты заберёте ключ.
Интересное предложение. Грег мучительным взглядом пытался сказать мне: «Не верь», однако случай действительно выгодный. Вероятность того, что у пугала козырь — около 25%, к тому же у него может быть карта старше дамы. Шансы не абсолютны. С другой стороны, приняв «суперигру», можно приблизиться к победе над ключником.
— Какие правила?
— Вот это уже интересно, — толстяк цокнул языком, пока Грег судорожно пялился на коробку. — Сыграем в 21. Пять раундов. Если выигрываете вы, то можете разжать одну из рук на моём столе. Здесь их восемь, где-то должен быть ключ. Шанс угадать — двенадцать с половиной процентов. Ну а если выигрываю я… То сломаю один палец кому-нибудь из вас.
— Всего-то? В чём подвох?
— Хочу узнать, насколько ты смел и каков твой болевой порок, — пугало оскалилось. — Играем или мне показать карту?
Толстый садист начал вертеть между оставшимися на руке пальцами карту так же, как это делал я в коридоре, при этом всё время держа её спиной к нам, искушая, словно настоящий владелец игорного дома.
— Уверен, это ловушка, — прошептал Грег.
— Знаю, — так же тихо, скрывая рот рукой, чтобы жирдяй не прочёл слов по губам, ответил я. — Однако это лучший шанс обмануть Мастера ключей. Нельзя играть только по его правилам, необходимо мухлевать.
— Пальцы тогда твои!
— Иначе и быть не могло. Кхм, — после кашля ко мне вернулся звонкий голос. — Мы согласны!
— Merveilleux [1]! Присаживайтесь, — другой рукой администратор «заведения» указал на свободный стул у стены.
Перетащив старый табурет к столу, я уселся напротив безликого игрока и стал наблюдать за тем, как тот готовит шесть колод по 52 листа. Блэк-джек или двадцать одно, так называют эту игру. Излюбленная карточная игра завсегдатаев казино.
— Крупье должен быть независимым, ведь так? Как насчёт слепого?
Слепого? Что этот жиртрест имеет в виду? Не мучая меня ожиданием, безликий достал из ящика стола целую руку, оторванную в районе плеча, насаженную на стальную подставку. Рука двигалась! Она мастерски начала перебирать 312 карт, активно перемешивая их и готовясь к сдаче. Оригинальный крупье, ничего не скажешь… Как он двигается?
— К сожалению, разумные конечности — верх моего искусства. Пришлось отловить немало полицейских, чтобы рук хватило для «суперигры».
— Полицейских? Все эти люди… — Грег попятился от ящика.
— Они очень раздражают, верно? Как-то раз один выписал мне штраф за парковку в неразрешённом месте. Кажется, потом я съел глаза его дочери. Хах, забавный был случай… Что ж, пора играть.
Пугало пыталось проследить мою реакцию на вышесказанное, однако он абсолютно ничего не заметил. Ни один мускул на моём лице не дрогнул просто потому, что после всего, что мы видели, мысль о расчленённых полицейских не может меня напугать, даже если их живые останки лежат в этой комнате.
Противник в карточной игре попался мне беспристрастный, расчётливый и хладнокровный. Так как лица у него не было, то читать по глазам, мимике настроение игрока представлялось невозможным.
Как только «крупье» сдал по две карты, началась битва за право обладания ключом к тиру в подвале. Грег не смел мне мешать, стоя на страже близ двери, всё ещё стараясь не коситься на ящик с живыми трупами. Он знал, что долгие годы моим основным заработком был покер, поэтому, даже не видя лица соперника, я мог многое о нём узнать. Движения тела, манипуляции, которые он проводит с картами, частота дыхания, ёрзанье на стуле — всё это выдаёт волнение, уверенность, напряжённость и другие эмоции, характерные карточным воинам.
— Знаешь, а ведь я давно не играл. Думаю, лет десять уж точно, — произнёс безликий, рассматривая через узкие прорези в мешковине две карты.
— Ничего, я дам тебе фору.
Ко мне пришли пятёрка и дама, пять плюс десять равно пятнадцать. Нужно набрать не более двадцати одного. Все карты старше десяти считаются за десять очков, туз — одиннадцать или один в зависимости от удобного для игрока счёта.
— Беру.
Холодная рука протянула мне третью карту, которой оказалась двойка. В итоге семнадцать, а это мало. Необходимо больше, чтобы обойти пугало, но если попадётся что-то выше четвёрки, то одним пальцем у меня станет меньше.
— Берёшь или хватит? — подначил меня противник.
— Беру.
Тонкие прорези для глаз на лице пугала сверкнули азартом, когда «крупье» выдал мне ещё одну карту — туз. Если считать его за единицу, то в сумме у меня восемнадцать очков. Лучше, но мало.
— Берёшь? — даже через мешок было видно, как безликий улыбается.
— Да.
— Либо тебе не нравятся твои пальцы, либо ты любишь боль. В любом случае…
— Беру, — прервал я монолог соперника, отчего тот подавился слюной.
— Пять? Хах…
И снова ледяная конечность вложила мне в ладонь очередную карту. На запястье я заметил татуировку: «Служить и защищать». Сомнений нет, наш крупье тоже полицейский.
Пока пугало набирал карты, я не сводил с него взгляда, не смея даже моргать. Глаза сильно пересохли, их щиплет, но нужно терпеть, чтобы оказать психологический эффект на этого психа.
Хм, быть может, он, наоборот, разумнейший из нас. Люди привыкли считать ненормальной точку зрения, не совпадающей с мнением большинства, но мнение большинства, как известно, может быть ошибочным. Тогда ненормальные верные суждения будут нормальными? Или же изменится само понятие нормы, где ошибка должна стать истиной, а истина — ошибкой.
Кто ты такой, пугало? Человек? Монстр? Почему ты прячешь своё лицо таким странным образом и зачем тебе эта игра? Ты не похож на человека, который будет подчиняться молодому неопытному Мастеру ключей, пусть бы он был даже гением. Ранее Алан Уоллиган не выказывал жажды крови. Да, он убивал, и убивал жестоко, но никогда при этом не присутствовал лично. Безликий же — полная противоположность. Это чудовище в обличие пугала гордится своим искусством и пытается его совершенствовать. А если он заставляет оживать мёртвое, значит владеет мистической силой, скорее всего того же характера, что поддерживает жизнь Страха, перемещает меня во времени, защищает лес ка’и. В чём же заключена сила азартного монстра?
_____________
1) Merveilleux — в переводе с французского, прекрасно, великолепно.
